Выжившая - [100]

Алан Мур. «Бэтмен, Джокер»

– Руби, повторяю еще раз, – Бен Рэмси ворвался вслед за дочерью в ее комнату, с грохотом хлопнув дверью. – Ты никуда не выйдешь в таком виде, – мужчина подхватил со стула небрежно брошенный банный халат и кинул его в упирающуюся спиной в подоконник не менее разъяренную девушку. – Хватит позорить нас перед соседями. Оденься, ты похожа на трансвестита в этих… даже не знаю, что это на тебе, – заикаясь от гнева, Бен указал на ультракороткие шорты дочери, надетые поверх колготок в крупную сетку. Сверху красовался едва прикрывающий грудь топ в пайетках, а под ним, разумеется, ни малейшего намека на бюстгальтер. Венчали «оригинальный» наряд вульгарные лакированные ботфорты на высоченной платформе. Светлые волосы насупившейся девушки были собраны в высокий хвост, несколько прядей неравномерно выкрашены тушью в черный, на лице боевой раскрас – яркая помада, длинные стрелки до висков, вызывающие навязчивые ассоциации с клыкастыми невестами Дракулы.

– Пап, друзья меня пригласили на тематическую вечеринку, – поймав халат, Руби смяла его в комок и забросила на несобранную с утра кровать.

– До Хэллоуина еще три месяца, – мрачно напомнил Бен. – Видел я твоих друзей пару недель назад, когда забирал тебя из полиции.

– Пап, это другие друзья. И при чем тут Хэллоуин? Я вообще-то Клеопатра, – оскорбленно заявила Руби.

– Ты не выйдешь из дома, пока не умоешься и не переоденешься, – строго и бескомпромиссно пообещал Бен Рэмси. – Не думаю, что египетская царица носила пояс вместо юбки и дырявые чулки.

– Откуда ты знаешь, может именно в эти дырявые сети и угодил Цезарь, – легкомысленно усмехнулась Руби.

– Ты видишь в этом повод для шуток? – грозно спросил Бен, сунув руки в карманы брюк. Всего десяток лет назад, когда Руби была милой девчушкой с золотистыми кудряшками и ангельским личиком, он и подумать не мог, что настанет день, когда ему захочется выпороть дочь ремнем, а еще лучше – отправить в спецучреждение, где ей вправят на место мозги и помогут снова стать собой. Дороти, разумеется, не поддерживала идеи мужа, считая, что у дочери затянувшийся сложный возраст, и возлагала большие надежды на терапию доктора Хадсона. Бен считал иначе. Отчасти винил в происходящем слабохарактерность жены, неспособность дать отпор выходкам Руби. Как женщина и мать она должна была больше понимать, что творится с их дочерью, но та упорно отказывалась замечать, что грань дозволенного давно пройдена, и упорно ждала, что Руби в один прекрасный момент одумается и станет тем милым ребенком, являющимся гордостью родителей до определенного момента. Дороти не хотела верить, что ангельская девочка давно превратилась в неуправляемую бестию, поставившую себе цель довести их обоих до точки кипения. Бен полагал, что Руби психически не здорова, и готов был помочь, но вытворяемые дочерью поступки напрочь уничтожали на корню веру в то, что положительный результат лечения возможен.

– Дороти пожаловалась, что миссис Блум перестала с ней здороваться. Не знаешь почему? – требовательно спросил Бен, приблизившись к подозрительно притихшей дочери.

– Понятия не имею, – качнула головой Руби, с искренним недоумением взглянув на отца. Он не поверил. Виртуозно лгать его дочь научилась еще в пятнадцать.

– А если честно? – настойчиво уточнил Бен. – Мэри всегда была добра к тебе, несмотря на все твои последние «выступления». Что ты сделала, Руби?

– Ничего… – дернула плечами девушка, но Бен не намеревался сдаваться, не получив правдоподобного объяснения.

– Тогда почему она не здоровается?

Руби тяжело выдохнула в знак капитуляции и демонстративно закатила глаза к потолку. Вытащив жвачку изо рта, по привычке прилепила ее к подоконнику, но заметив грозный взгляд отца, поспешно отодрала и сжала в кулаке.

– Мэри сказала, что уезжает к дочери в Индию, и хотела оставить Сэма нам на время. Я предложила его усыпить.

– Усыпить? – изумленно переспросил Бэн. – Ты в своем уме? Сэму больше десяти лет. Этот пес все равно, что член семьи. Как ты могла такое сказать, Руби?

– Мэри так его раскормила, что Сэм вот-вот сам сдохнет от ожирения, – пояснила Руби свою спорную позицию. – По-моему, усыпить его милосерднее, чем залюбить до смерти.

– Это не твое дело, Руби, как и сколько Мэри кормит свою собаку, – категорично возразил отец.

– Это стало моим делом, когда она попыталась сплавить мне своего пса.

– Ты неблагодарная, Руби. Откуда в тебе столько жестокости и злобы? Что с тобой не так? – в ярости закричал Бен.

– Со мной все так, папа! – окинув отца холодным взглядом, огрызнулась девушка. – Я не изменилась, это вы забыли, что дети не обязаны вести себя и выглядеть так, как вы себе распланировали и навоображали. Если хотите себе идеальную послушную дочку, загляните в пару приютов, может, подберете подходящую.

– Закрой рот! – гневно рявкнул Бен. – Из-за тебя мать стыдится выходить из дома!

– Позор семьи воспитали вы, папа, – бесстрастно прокомментировала Руби. Побагровев от гнева, Бен Рэмси решил не углублять поднятую тему и вернулся к внешнему облику дочери.

– Ты переоденешься прямо сейчас, или я устрою тебе домашний арест, – стальным тоном отрезал он.