Выживают бессмертные - [4]

– Все, уходи, она очухивается!

Пахом исчез. Степан скинул рюкзак, открыл, сунул руку внутрь и нащупал потайной кармашек. Выуженная из него коробочка походила на обычную армейскую аптечку, и только если взять ее в руки, становилось ясно, что это не аптечка. Коробочка была не пластиковая, а свинцовая, открывалась хитрым способом и содержала не пеналы, шприцы и тубы с пилюлями, а еще две коробочки. Одна, тоже свинцовая, была с «таблетками» – шесть маленьких белых дисков были запакованы в прозрачный блистер – тут сходство с аптечкой имелось, а другая являлась шедевром забытых технологий, чем-то вроде радиоприемника с дополнительными функциями.

– Ну что, дети мои, – открыв коробочку с «таблетками», проронил Кравченко. – Вот и ваш час настал.

Бродяжка застонала и пошевелилась. Кравченко отложил коробочки в сторону, придал лицу участливое и доброжелательное выражение и помог девчонке сесть. Теперь ее наконец-то можно было разглядеть.

Выглядела пленница так себе, но отторжения не вызывала. Джинсовая куртка, надетая поверх настоящей тельняшки, имела множество дыр, но все они были заштопаны. Штаны с накладными карманами были грязноваты, но не засалены, иногда стирались, причем не методом полоскания в реке прямо на владелице, а тщательно, с мылом. Видавшие виды кроссовки бродяжка носила не на босу ногу, а с носками. Тоже о чем-то говорит. Что же касается внешности, девчонка и вовсе могла вызвать симпатию. Надо было только умыть ее да расчесать русые волосы, стянутые черной резинкой на затылке в короткий хвостик. Правильный овал лица, аккуратный носик, тонкие брови, синие глазищи с черными, будто бы подкрашенными ресницами – все тянуло на оценку «симпатично». Немного портили картину упрямо сжатые губы и застывшая в глазах злость. Смотрела бродяжка на Кравченко как затравленный зверек – избитое сравнение, но самое точное.

– Жива, амазонка? – Степан по-отечески улыбнулся.

– Типтого, – хрипловато ответила «амазонка» и, потрогав макушку, поморщилась: – Больно-то как… пипец!

– Шишка дай бог. – Кравченко вздохнул: – Ты уж прости, дочка.

– Это вы… простите, – девушка вновь подняла на Степана взгляд, но теперь не злой, а слегка виноватый. – Я не хотела стрелять, само собой вышло. Вы… не обижаетесь?

– Дело житейское, – Степан усмехнулся. – Ты кто такая? Почему тут спряталась?

– Я вольная… – Девчонка села более-менее ровно. – Меня Галкой зовут.

– А меня Степаном Ивановичем зови.

– А вы… сами… кто по жизни? – Галка окинула Степана настороженным взглядом с головы до ног. – Вы не из этих… которые за речкой, да?

– Не из этих. – Кравченко строго посмотрел на Галку: – Тебе сколько лет?

– Чего?

– Чего слышала. Лет сколько?

– Восемнадцать! – Галка стушевалась. – Ну… почти.

– А точнее?

– Семнадцать. – Девушка отвела взгляд.

– Еще точнее.

– Шестнадцать. – Она снова взглянула на Кравченко: – Да чего вы пристали, какая разница?!

– Разница в доверии, Галина, – серьезно ответил Кравченко. – Если ты откровенна, тебе можно доверять и, стало быть, мы сможем найти общий язык. А если ты юлишь, значит, нам не по пути и лучше разойтись сразу. Без лишних подробностей.

– Нет, ну-у… – Галка поначалу замешкалась, но вдруг у нее в глазах вспыхнула непонятная искра. – А какие подробности? Интересные?

– И выгодные, если договоримся.

– Это фигня, – девушка пренебрежительно скривилась и попыталась мотнуть головой, но тут же поморщилась от боли. – Главное, чтобы интересно было.

– Интересно? – Кравченко усмехнулся: – Лады, пусть будет так. Только сначала я тебя подлечу. А то ты можешь плохо усвоить информацию.

Степан взял коробочку, достал таблетку и снял с пояса флягу.

– Это что? Не надо, так пройдет, – Галка вяло отмахнулась. – В первый раз, что ли, огребаюсь.

– Пей, – Кравченко вручил ей таблетку и флягу. – Я тебя побил, я тебя и вылечу.

– Как Тарас Бульба? – Галка хмыкнула и взяла таблетку.

– Там вообще-то другая была ситуация… – Кравченко хмыкнул. – Но все равно молодец. Читала или кто-то рассказывал?

– Какой же я молодец, без усов-то? – Галка проглотила таблетку, поперхнулась и торопливо сделала три больших глотка из фляги. – Кхе… застряла ваша таблетка… кхе… блин, не проходит!

– Пройдет, – заверил Кравченко. – Рассосется и пройдет. Так откуда про Тараса Бульбу узнала?

– Слыхала на рынке. – Галка похлопала себя по груди и еще раз глотнула из фляги. – Вот зараза… Там, короче, палатка есть, в ней один чудак, Дюшой кличут, всякие книжки продает по рублю. Мало кто покупает, вот он и читает вслух целыми днями. Я много всякого наслушалась.

– То есть ты на местном рынке своя?

– Ну-у… типа да. – Девушка вздохнула и, видимо, вспомнив, что был уговор ничего не скрывать, нехотя добавила: – Как только Васюган уйдет за хабаром, снова буду своя. А пока мне там лучше не появляться, мигом заловит… гад слюнявый.

– Приставал?

– Ну.

– А ты что?

– А чего я? – Галка встрепенулась и горделиво выпрямилась, пытаясь выглядеть более взрослой. – Кручу с кем хочу! А деньги он может забить себе в…

– Стой! – Кравченко вскинул руку. – Деньги тебя не интересуют, это я уже понял. Ты, получается, идейный борец.

– Не борец я, – Галка пожала плечами. – И не пловец, и не гимнастка. Вольная, понимаете? Хожу где хочу, делаю что хочу, а если кому-то не нравится, могут забить себе свое мнение в… ну, вы поняли.