Выживальщик - [36]

Артём покачал головой:

– Нету.

– Ну, понятно, впрочем, не важно. Я вижу, ты не один, с тобой девушка, – Равилич кивнул в направлении Светки.

– Жена.

– Тем более. А скажи мне, выживальщик, ты не только с ранениями и переломами можешь справиться, ты и роды принять сумеешь?

– Что?

– Что «что»? Это жизнь.

– Ну так рожали же бабы раньше, и без всяких акушеров, – нашелся Артём и покосился на Светку. Та вроде не реагировала, может, не слушала.

– Рожали. А какая при этом смертность была, в курсе? Ты готов оказаться в статистике не в той графе? – Равилич продолжал втаптывать самолюбие парня. – Ты ловко останавливаешь кровотечения на конечностях, а внутриматочное сможешь? Молчишь… Или с ребенком что. Ты педиатрию хорошо знаешь? Я уж не спрашиваю, что будешь делать, если твоя девушка поранится и сепсис пойдет. Или ты ногу сломаешь. Или кто-то из вас глазом на ветку напорется. Или клещ укусит… Да мало ли что?

Равилич замолчал, давая возможность переварить услышанное.

– За те восемь лет, что я хожу в походы, а это отнюдь не простые прогулки выходного дня, бывали разные ситуации. Но ничего – живой до сих пор, – прозвучало это скорее как оправдание, впрочем, Артём и сам почувствовал.

– Оставайся, Артём. Нам вменяемые специалисты позарез нужны. У меня подавляющее большинство людей или продавцы различных мастей и категорий, или водители, токари и тому подобное – то, что еще долго будет не нужно. Нам же сейчас нужны люди вроде тебя. А я в долгу не останусь. Поверь, сейчас это важно. Знаешь, что Гаврилов ввел продуктовые пайки?

– К тому все и шло.

– А то, что иждивенческий паек на уровне прожиточного минимума по калоражу? И не надо так на меня смотреть – это путь, который и нас ждет, ибо еды катастрофически не хватает. Конечно, у нас тут садовые участки под боком, и в следующем году будем засаживать любой клочок обработанной земли. Но это только будущий год, а впереди зима и еду придется распределять! И конечно, придется выбирать: либо всем еле ноги таскать от голода, либо кормить наиболее ценных членов общества. Но тогда остальных оставить за чертой. Вот ты спас Рустама. А знаешь, кто это? Он биолог, последнее время от безысходности выращивал грибы в подвале и был на дух никому не нужен. А сейчас он моя надежда! И я лучше от себя кусок оторву, но он должен выжить. Ибо тогда выживут все остальные.

– А от меня вам какая польза? Я не биолог, не агротехник, я даже картошку последний раз в далеком детстве сажал. И работал простым старшим смены в логистическом распредцентре, командовал грузчиками.

– Иваньковский эрцэ? – заинтересованно спросил Равилич. – Знаю такой, знаю. Человек сто в смене, наверно, было?

– Сто двадцать четыре, это по штату. А так, конечно, кто-то всегда не выходил.

– Понятно. Карщики, комплектовщики, приемщики, кладовщики – все у тебя?

– Ну да, отвечал за всю смену.

Равилич снова хлопнул Артёма по плечу:

– По армейским меркам на роту тянет. А если брать количество служб – батальонный уровень. И Гаврилов просмотрел такого спеца! То, что людьми руководить умеешь, это по «Авроре» было понятно. И первой помощи обучен. А еще, наверно, в лесу хорошо ориентируешься и вообще не пропадешь?

Артём в очередной раз пожал плечами: дескать, ну и что?

– Жена, конечно же, тебе под стать?

– Не, что вы, – откликнулась Света, – Тёма пытался меня брать в лес, но мне в городе привычнее.

– А вы, барышня, чем занимались?

– Я учителем музыки работала.

– Вот как? Я подумал, истории.

– Это так, почти хобби. Замещала иногда историчку.

– Так это же замечательно! – Равилич расплылся в улыбке. – У нас школьный сезон на носу, а в нашей школе большинство учителей, как назло, в отпуска поразъехались, и с концами. Теперь их кем-то заменять надо!

– Какая на фиг школа? – потрясенный Артём выкатил глаза на собеседника. – Ты ж сам только что говорил: на носу голод и непонятно, кто зиму переживет! Ты же собрался пайки резать…

Равилич прищурился:

– А скажи-ка мне, выживальщик, у тебя есть мечта?

– Что?

– Мечта. О чем ты мечтаешь, засыпая?

– Да… ни о чем таком. Я хочу выжить в этом бедламе. А еще у меня есть она, – кивнул Артём на Светку, – и она должна жить.

– Достойно, – покивал Равилич, – по-мужски. А знаешь, о чем я мечтаю? Я тоже хочу выжить и вытащить жителей этого городка. Но есть еще кое-что. Я мечтаю, что и через два-три поколения люди будут цитировать Пушкина и Достоевского, знать о Суворове и Александре Невском, а не только уметь сажать картошку и отличать съедобный гриб от несъедобного.

Артём задумался. Затем спросил:

– Скажите, Дмитрий Равилич, а какой в этом толк, если завтра сюда прикатит на своих бэтээрах Гаврилов и отберет все, что вы здесь навыращиваете?

– Не отрицаю, такой вариант возможен. Но только возможен. А вот если сейчас не озаботиться производством еды и постановкой в стойло всех этих свободно мыслящих индивидуальностей, то завтра эти неповторимые личности перетопчут друг друга за ведро картошки, и никакой Гаврилов или еще кто нужен не будет. Нам уже сегодня нужно жить.

Артём молчал. Равилич выдержал паузу и продолжил:

– Этот городок – моя родина. Я здесь родился, вырос, начинал свой бизнес. Потом, конечно, подался в большой город, там все же возможностей больше. Но тогда, послушав этого коменданта, я вернулся домой, сел на велик и уже ночью был здесь. Потому что обойдется капитан Гаврилов без младшего сержанта Ильясова. А вот мой городок без меня может и не обойтись.