Выжить в лесу Междумирья - [69]

Многочисленные голоса ответили разнообразными словами, что да, так оно и было. Мудрейшая сначала не смогла возразить феям, потому что прикусила губу, однако отрицательно покачала головой и показала сияющими глазами своим маленьким друзьям, что нет, совсем наоборот. Через некоторое время к мудрейшей вернулся дар речи:

– Я была очарована симпатично хрипловатым, мужественным пением. Понятно, как тяжело вам было втроем, но вы сделали все, что могли!

Гномы благодарно поцеловали руки Люцинды. Бурен встал, поддерживаемый братьями, и торжественно изрек:

– Пусть весь мир вокруг гномов рычит в припадках злобы и зависти, лишь бы тетушка Люцинда была с нами!

– Вы не сильно устали? – спросила мудрейшая. – У вас хватит сил в пещере еще раз спеть?

Гномы вновь начали целовать руки Люцинды.

– Хорошо, – сказала она, – пусть длинноклювый будет потрясен и морально раздавлен. Возможно, он сдастся в плен.

Пещера находилась примерно в пятидесяти метрах от подножия скалы. Чалый и Ураган переглянулись. Нет, ни в коем случае они туда не полезут. Им бы хотелось, чтобы принц и гномы тоже одумались, мало ли что сгоряча было сказано.

Два столь разных создания, как Чалый и Ураган, редко бывали о чем-то одного мнения, поэтому к их совету стоило прислушаться. Вельд успокаивающе похлопал друга по шее и спрыгнул на землю. Благодаря многолетней практике он умел думать и сомневаться, сохраняя глуповато-нахальный вид.

Феи внимательно наблюдали за принцем. Ингрия и Люцинда готовы были спрятать его в своих объятиях. Остальные феи тоже не желали зла добродушному парню, ему дозволялось отделаться какой-нибудь шуткой.

Разумеется, маленькие братья также имели право выкрутиться любым удобным для них способом – во имя вечной дружбы фей и гномов принято было не обращать внимания на хвастовство и другие мелкие ошибки с обеих сторон.

Отпущенное для раздумий время истекло, и Вальдия сказала:

– Гномов эльфины принесут к пещере. Я и мудрейшая поднимем принца с помощью волшебства.

Вельд покачал головой:

– Мужчина я не мелкий, крылья у меня смешные. В отличие от моих спутниц, простите, милые, даже как курица летать не умею. Долго меня вверх тянуть будете, не исключаю, что с перерывами, а мне ведь дышать надо, я не строительный блок. Когда вы меня, посиневшего, у входа в пещеру положите, длинноклювый, скорее всего, подумает, что вы решили с ним помириться и послали ему подарок. Если к тому времени гномы уже факелы зажгут, все будет выглядеть по-праздничному. Я не хочу, чтобы длинноклювый много о себе воображал.

Вальдия и Люцинда задумчиво молчали. Неожиданно слово взяла Кирния:

– Его высочество совершенно прав: он не строительный блок, иначе мы, в том числе Торния и еще одна юная фея, о которой в нашем отряде стараются не вспоминать, сейчас занимались бы дома своими обычными делами. Однако слова «строительный блок» показались мне интересными – почему бы нам не заложить вход в пещеру? Можно будет оставить несколько небольших отверстий, чтобы местные жители и путешественники получше слышали голодный вой длинноклювого.

– Если бы еще знать, что этот вход в пещеру единственный, – ответила Вальдия. На принца она не смотрела. – Наш отряд останется здесь, пока мы не убедимся, что Торния погибла.

– Я смогу взлететь на полсотни метров, – сказала Ингрия. – Обещаю, что от моих крыльев у вас зарябит в глазах. Мудрейшей надо будет только немного меня подталкивать.

– Я тоже очень летучая! – Лианда протолкнулась вперед. – В детстве мне нравилось, когда мама подбрасывала меня в воздух, – порой я крутилась там четверть минуты!

– Боюсь, что мама тебя уже давно не подбрасывает, – возразила Кирния, сделав озабоченный вид. – Отсутствие тренировки может сказаться самым печальным образом: вплоть до того, что длинноклювый опять-таки придет к выводу о торжественном вручении подарка.

– Злая кикимора! – прошипела Лианда.

Кирния не успела ответить, потому что Вальдия приказала:

– Стоп! Все молчат! Лианда, вспомни, как выглядят настоящие кикиморы, посмотри на Кирнию и признай, что ты была не права.

Лианда вздохнула, посмотрела на Кирнию, еще раз вздохнула и вынуждена была согласиться:

– Не кикимора.

– Вы все прекрасные феи. – Голос принца был спокоен. – Но у вас есть плохая привычка не выслушивать мужчину до конца… Гномы наверху закрепят веревку, и, может быть, с маленькими приключениями, но я поднимусь, держась за нее.

– Где мы возьмем такую длинную веревку? – спросил Терней.

Принц улыбнулся.

– Покажите мне фею, которая не сможет сделать прочную веревку… ну, например, из паутины.

– Или из волос, – сказал кто-то, – годятся только мужские!

– Мы это сразу поняли, – угрюмо ответил Терней.

Предсказанных маленьких приключений оказалось так много, что они слились в одну сплошную пытку. Вскоре у Вельда начали трястись руки и ноги, пот заливал глаза. Тира и Альвина порхали рядом, подсказывая принцу, куда поставить ногу и протянуть руку. Несколько раз эльфины брали Вельда под мышки и пытались чуть приподнять, если длины его рук или ног ни так, ни эдак не хватало.

Иногда он слышал предупреждающие крики Люцинды и Вальдии. В неописуемом блаженстве, слегка покачиваясь, он плыл порой до пяти метров вверх, но в каждое мгновенье был готов вновь услышать крики и прижаться к скале, торопливо за что-нибудь ухватившись. Однако волшебные полеты случались редко: после каждого рывка уже немолодым феям надо было хорошенько отдохнуть.