Выжить - [71]

— Рад видеть анирана в добром здравии, — бородач встал и поклонился.

— Спасибо.

— Это — Дагнар, Морванд и Кервин, — затем он представил одного за другим рыжеволосого пахаря с добродушным лицом, здоровенного кузнеца с такими же здоровенными ручищами и задумчивого кожевника, которого я видел ранее, когда разговаривал со старейшиной. Все трое так же поднялись со своих места и поклонились. — Мелею ты, возможно, уже видел, — продолжил Джон и показал на пухлую, слегка недовольную женщину. — В нашем лагере она единственная, кто хоть что-то понимает в медицине. Знахарка по-простому. Заговорить зуб может, или травами ослабить боль. Разбирается в отварах и рану заштопает, если будет необходимость.

— Такому-то молодцу и помогать-то ничем не надо, — прищурившись, сказала она. — Разве что подкормить малость. Отощал вона как бедолага. Кожа да кости.

— Нет, не надо подкармливать! — бесцеремонно вмешалась одна из тройки молодых девушек, которые держались вместе. — Уж больно аниран хорош собой. Не надо портить такую красоту.

Пока я стоял с выпученными от удивления глазами, девчонки прыснули со смеху и на них громко зашипели дамы постарше, изучая меня плотоядными взглядами. Совершенно не смущались и деловито обсуждали сухощавую фигуру.

— Дейдра, ты опять лезешь куда не надо? — слегка улыбнулся Джон и погрозил девушке пальцем. — Будь скромнее.

— Скромность — это не по мне, элотан, — лукаво усмехнулась она. — Кровь молодая, горячая…

— Дейдра! — гаркнула на неё знахарка. — Ну-ка помолчи!

— Извини, бабуля. Умолкаю, — продолжая улыбаться, сказала она и вновь бросила на меня озорной взгляд. Я его выдержал и тоже улыбнулся: какая боевая девчушка. Выглядит не старше выпускницы средней школы, но глазами стреляет не хуже.

— Только тебя, Мелея, и слушает, — картинно закручинился Джон. — Хворостиной её поучить не мешало бы.

Знахарка опять нахмурилась и прищурившись посмотрела на девушку. И только теперь с лица той исчезла улыбка.

— Иван, разреши теперь представить Феилина. Я тебе уже рассказывал о нём, — Джон Казинс вновь взял в свои руки инициативу и продолжил знакомить с жителями лагеря. Представил молодого охотника и тот тоже чинно поклонился. — Ему нет равных в выслеживании добычи и обнаружении следов… — добавил он и тут же раздался возмущённый писк. Все дружно перевели взгляды на котёнка в моих руках. В том числе и я.

— Де-ла-а-а, — протянул Джон.

— Матаны издавна почитались народом Астризии, — подал старческий голос старейшина Элестин. Он облизал потрескавшиеся губы и смотрел не на котёнка, как все остальные, а на меня. И глаза его светились неподдельным уважением. — Они не только могут выслеживать добычу лучше всех, но и посещать наши мысли. И если хоть в ком-нибудь разглядят зло, никогда не позволят к себе прикоснуться. А поскольку зло есть в каждом из нас, — глубокомысленно добавил он. — Никому не удавалось приручить матана… До сегодняшнего дня.

После этой фразы даже я сам посмотрел на себя другими глазами. Уилсон удобно устроился у меня на руках и в ус не дул, а я судорожно сглотнул. Неужели во мне нет зла? Неужели этот маленький клон рыси считает, что только я достоин быть его другом? Быть тем, кому он доверяет больше всех. И почему это вдруг? Неужели потому, что я в этом мире гость?

Пока я рассуждал сам с собой, произошло нечто странное. Местные жители смотрели на меня удивлённо и с восхищением, и только молчаливый Феилин двинулся навстречу. Он остановился на расстоянии вытянутой руки, как только услышал предупреждающий рык, откинул постоянно спадающий на лоб чуб и поднял руку. Затем уставился прямо в глаза Уилсону и замер. Как и замерли все остальные. Котёнок урчал и как будто гипнотизировал молодого охотника. Но глаза у того не закатывались и он не заснул моментально, как обычно происходило со мной. Он медленно тянул руку вперёд и осторожно прикоснулся к пушистой головке. Уилсон недовольно мяукнул и потряс головой, сбрасывая руку. Потом посмотрел на меня, как бы ища поддержки, и я его успокаивающе погладил.

— Спокойно, малыш. Это свои.

Уилсон понюхал протянутые грязные пальцы Феилина и опять встряхнул головой. И тот сразу же убрал руку.

— Я увидел, что он хотел мне показать, — спокойным голосом сказал он. — Благодарю тебя, аниран. Благодарю тебя, матан, — затем поклонился и, не прощаясь, отправился в сторону своего шалаша.

— Он его признал? — кто-то тихо спросил у старейшины Элестина.

— А я почём знаю? Если не вцепился в палец, то возможно. Но Феилин всегда был не таким как все — он к природе куда ближе, чем мы. Может быть, матан почувствовал это.

— Я бы точно не стал подставлять ему пальцы, — сказал всё тот же голос.

— Это было интересное представление, — произнёс Джон, сжимая пальцы в кулаке, как бы пытаясь решиться проделать тоже самое, что и молодой охотник. Но затем, видимо, принял решение воздержаться и указал этими же пальцами на ещё одного крепкого мужика. — Иван, это — Омрис. Единственный плотник, который хоть что-то понимает в том, как построить избу из дерева…

— Я и из камня тоже собирал, бывало, — глубоким голосом сказал тот. — В Равенфире постоялый двор возводил. И там весь первый этаж был выложен из белого камня. Всё в лучшем виде сделал для богатых господ.