Выжить любой ценой - [34]

– Заберите этого человека в баню, вымойте его и избавьте от вшей.

– Есть, командир, – ответил Анищенко. – Идемте со мной.

Он повел меня из барака, но командир снова отозвал его, давая новые указания. В это время я стоял около двери, прислонившись к стене, и старался успокоиться. Я не слышал разговора, но понял, что командир распорядился, чтобы Анищенко выдал мне что-нибудь из одежды. По дороге в баню Анищенко забрал у кого-то из охраны пару офицерской обуви. Он разыскал также пару брюк, зеленую немецкую рубашку и гражданскую шубу, которая была в хорошем состоянии. Это была длинная черная меховая шуба, похожая на ту, что была у меня до этого, но в гораздо лучшем состоянии. Лейтенант вручил все это мне. Я ничего не сказал, но посмотрел на него и одарил этого человека самой искренней улыбкой, чтобы выразить ему свою благодарность. Как я понял, он был рад этому.

Я настолько ослаб от голода, что едва мог стоять. Лейтенант Анищенко поддержал меня и помог одеться в бане. Когда мы стали снимать мою ветхую одежду, из рукава, нарушив тишину, с тихим звоном упало на пол бритвенное лезвие. Мы оба застыли на минуту и посмотрели вниз на блестящий предмет. При этом я почувствовал стыд. Я попытался достать его и быстро отбросить в сторону, но, протягивая руку к лезвию, я едва не упал. Анищенко быстро поддержал меня одной рукой, а другой, наклонившись, спокойно подобрал лезвие. Встав, он опустил лезвие в карман шинели, повернулся ко мне и сказал:

– Больше оно тебе не понадобится, если, конечно, не захочешь побриться.

Он чувствовал, что мне неудобно говорить о том, что произошло, и мы снова сосредоточились на том, как меня отмыть. Несмотря на то что наш разговор был закончен, лейтенант был любезен и терпелив. У меня ушло много времени на то, чтобы помыться и одеться, так как я не мог двигаться быстро. Лейтенант не выказывал никаких признаков нетерпения. Может быть, он был рад заняться чем-то иным, помимо поддержания дисциплины и порядка. Когда я наконец был готов, он отвел меня обратно к командиру батальона, и тот встретил меня приветливой улыбкой:

– Вот так. Теперь вы выглядите гораздо лучше, Оскар Скейя.

– Да. Да, так точно. Спасибо вам, командир.

– Пойдемте со мной, – приказал он, и я повиновался.

Командир представил меня другим офицерам батальона. Среди них был и еврей капитан Тараканов, который был тоже родом из Киева. Всем было приятно познакомиться со мной, все вставали и подавали мне руку для рукопожатия при знакомстве. Для меня было непривычным такое обращение со стороны офицеров, и я чувствовал себя не в своей тарелке. Потом Анищенко сказал, чтобы я пошел с ним куда-то из барака. Он привел меня в здание неподалеку, где размещалось лагерное начальство. Анищенко представил меня нескольким начальникам и охранникам, которые находились в здании. Один из них, по фамилии Столярук, был из Сталино. Меня смущало все это внимание, которое мне уделялось, но это, конечно, повлияло на мое настроение, поэтому я просто отдался процессу и не особенно задумывался над происходящим. Когда Анищенко привел меня назад в барак, командир обсуждал положение, в которое я попал со своим начальством.

Когда с моим представлением было покончено и мы вернулись в барак, Анищенко привел меня в одно из помещений для охраны, где меня ждал командир. Командир попросил меня сесть.

– Я просмотрел ваше дело, Оскар. Это все правда, и вы действительно были офицером в польской армии?

– Да, командир.

– Все документы, что были при вас, не фальшивые?

– Нет, командир, я обо всем говорил правду.

Командир посмотрел на Анищенко, и тот утвердительно кивнул в ответ.

– Оскар, – продолжал командир, – мы считаем, что вас прислали сюда необдуманно. У нас сейчас хорошие отношения с польской армией. К сожалению, должен признать, что я не могу освободить вас из лагеря.

Я посмотрел в пол и ответил:

– Я понимаю.

– Но я могу вам помочь. Война сейчас поворачивается в нашу пользу. Немцы бегут. Как вы знаете, мы потеряли на войне много солдат, но нужно еще больше, чтобы отбросить захватчиков обратно в Берлин и обеспечить нашу победу. В этом лагере нам очень не хватает охранников. Если вы действительно бывший офицер польской армии, я готов принять вас в качестве одного из сотрудников в 10-ю роту.

Я внимательно посмотрел на командира в недоумении. Я быстро понял, что мне нужно немедленно убрать выражение крайнего шока с лица, чтобы не возбудить подозрений в том, что это их решение для меня неприемлемо. И все же я едва сумел сдержать эмоции. Мой голос слегка дрожал, когда я тихо переспросил:

– Что?

– Лейтенант Анищенко введет вас в курс дела. Мои поздравления, Оскар.

С этими словами командир поднялся и вышел из помещения. Я тоже попытался встать, но у меня не получилось сделать это достаточно быстро, поэтому, когда я вытянулся, командир уже скрылся из виду. Анищенко поддержал меня за руку, помогая подняться.

Я посмотрел на Анищенко:

– Я не знаю, что сказать. Я… – Я не мог больше говорить, все свои силы я тратил на то, чтобы сдержать слезы.

– Пойдем, – сказал он. – Есть еще люди, с которыми тебе нужно познакомиться. А потом я отведу тебя в твою казарму, где ты сможешь немного отдохнуть.