Выжить любой ценой - [10]

Во 2-м батальоне в моей роте было столько же солдат, сколько в моем прежнем подразделении, 6-й роте. Мы получили 60 человек пополнения, но, когда я прибыл туда, в этой новой роте не было командира. Наконец он был назначен и впервые появился в роте как раз тогда, когда мы собирались выступать. Вскоре после его прибытия командир батальона собрал всех командиров взводов и отделений. Он объявил, что завтра в 3 часа ночи нам предстоит выполнить важное военное задание. Мы должны отбить обратно высоты, которыми немцы уже владели прежде. Эти высоты уже стоили нам многих жизней. Как для нас, так и для нашего противника они являлись очень ценными техническими позициями.

Мы находились на западном берегу реки Северский Донец. Нашей задачей были захват и удержание полоски земли на возвышенности на нашем берегу. Помимо этого там находился вражеский опорный пункт, усиленный значительным количеством пехоты. Их нужно было выбить оттуда, прежде чем мы начнем наступление на высоты. Согласно замыслу мы должны были пройти мимо русских обороняющихся, а потом развернуться всем оружием и техникой, пройти через населенный пункт и суметь захватить высоты. Если русские решат удерживать там свои позиции, им придется уничтожить нашу технику и артиллерию, которую мы перебросим сюда.

Наш батальон получил приказ совершить маневр через город и вокруг высот, вести наблюдение и связать боем противника, если он попытается перебросить сюда по воде дополнительные войска и технику, чтобы укрепить свои позиции на высотах. В то утро командир батальона часто повторял нам, что рано утром, то есть в 2 часа ночи, мы должны будем занять исходные позиции. Затем он убыл, пожелав нам солдатской удачи. Командир роты еще раз уточнил, что бой должен начаться завтра в 3 часа.

Примерно в 10 часов вечера наша рота оттянулась обратно в Каменск-Шахтинский, где дислоцировались боевые подразделения батальона. Нам пришлось продвигаться по сельской местности в глубоком снегу. К 2 часам мы вошли в городок. Два долгих часа нам пришлось провести, греясь в отведенных нам домах. Затем посыльный доставил приказ через час прибыть на исходный рубеж. Взяв необходимое, мы собрались на исходном рубеже и приготовились к выдвижению. Командир батальона явно нервничал, было странно видеть, как он суетливо бегает взад-вперед по подразделениям. Он отдал приказ роте выдвигаться на правый фланг, затем на левый фланг, потом – снова на правый. Из-за этой задержки противник обнаружил наш маневр и был готов к неожиданностям.

Командир предупредил нас, что нам будет противостоять неприятель, оснащенный тяжелым вооружением, в том числе двумя минометами и артиллерией. Кроме того, в его составе были вооруженные до зубов пехотинцы. Но наши солдаты демонстрировали готовность к бою и не обращали внимание на предупреждения. Мы с нетерпением ждали начала штурма, поскольку первоначальным замыслом предусматривалось, что мы должны нанести удар на нашем участке в 3 часа, а сейчас было уже почти 6.

После того как командир высказал нам свои опасения, мы на собственной шкуре ощутили воздействие того тяжелого вооружения, о котором нас предупреждало руководство. В 6 часов батальон, численность которого сейчас составляла 160 человек, из которых 60 приходилось на нашу роту, укомплектованную лучше других, получил приказ выступать. В нашей роте было очень мало солдат-ветеранов и всего один опытный командир. Но вскоре это должно было измениться.

Мы прошли примерно 200 метров, когда вдруг обнаружили, что нас атакуют справа. Мы выдвинули наше тяжелое вооружение на левый фланг, приготовив его к бою, и, как могли, постарались замаскировать его. Мы были введены в заблуждение и думали, что там находился русский лагерь. Но это была лишь уловка, ложный лагерь, и мы клюнули на нее. Там не было никого.

Пришлось развернуть весь фланг, чтобы нацелить наше тяжелое оружие на противника. Артиллеристы и тяжело вооруженные пехотинцы Сталина стреляли в нас из укрытий в лесу, совсем с другой стороны, с берега Северского Донца. К счастью, нам удалось быстро отреагировать и в высшей степени грамотно сменить тактику. Мы открыли ответный огонь и обрушили на них всю свою мощь. Бой был выигран, мы выполнили свою задачу и выбили противника с его позиций, захватив высоты. Это была просто узкая, всего в 300 метров, полоска земли, но на ней располагалось много военных объектов, которые стали теперь нашими, в том числе 8 станковых пулеметов, 3 миномета, большое количество винтовок, было взято в плен 38 человек. Остальные вражеские солдаты бежали на другой берег Северского Донца.

Во время боя нигде не было видно командира нашего батальона. Но когда мы уже почти захватили высоту, он вдруг появился. Я был рядом с ним, когда он гордо доложил вышестоящему командиру о том, что «задача выполнена». Он передал по радио, как много он захватил оружия, сколько пленных, о том, что разгромленный и преследуемый противник бросился за Северский Донец. Старший командир спросил о наших потерях, но он не ответил, так как его еще не проинформировали об этом.

Мы узнали, что потери нашей роты оказались очень высоки. Из имевшихся 60 солдат мы потеряли 43 человека. Был убит и командир роты обер-лейтенант Рамм. И хотя мы выполнили задачу, наше положение было неустойчивым. У нас осталось всего 17 человек, которые должны были оборонять занятую территорию, но мы знали, что для этого необходимо не менее 60 солдат. К 10 часам русские снова притихли, и даже мертвому было ясно, что нас могут выбить отсюда. В том бою я получил свое третье ранение, но не хотел снова ехать в отпуск по ранению и решил остаться в подразделении.