Выжить и вернуться. Одиссея советского военнопленного, 1941-1945 - [40]
Луна сменила солнце и освещает широкое поле, ровную дорогу. Василий идет по обочине дороги, трясет сливы и наслаждается их плодами. Николай и я идем вдоль изгороди. Вдруг мы замечаем в стороне от дороги, у изгороди, мотоцикл. Обошли вокруг, не зная, что с ним делать. Решаем не трогать, от греха подальше. Прошли дальше — забор кончился, и показался большой сарай. Около сарая стояли несколько сеялок и другие сельскохозяйственные машины. Слева от них были брикеты сена, сложенные в пирамиду. Возле ворот сарая стоит стог сена. Я заметил на одной из сеялок ведро, о котором мы уже давно мечтаем, так как нам не в чем варить картошку. Взяв ведро в руки, посмотрел его дно на просвет, замечаю при свете луны дырки. И вдруг в ночной тишине мой слух уловил ровное тиканье часов… Это меня насторожило: откуда здесь часы? В это время Николай подошел к пирамиде прессованного сена, на которой висел кем-то забытый пиджак. Меня же мучил вопрос: откуда идет тиканье?
Осторожно ставлю ведро на прежнее место и смотрю по сторонам. И только теперь я заметил, что на куче сена возле сарая лежал человек, заложив руки за голову. Тихо подхожу к Николаю, который бесцеремонно роется в карманах пиджака. Не успел я ему ничего сказать, как человек резко вскочил…
Перед нами в ярком лунном свете стоял высокий, крепкого телосложения человек. Он был в рубашке с закатанными рукавами, с непокрытой головой. Он спросил по-немецки: кто мы такие? Николай, немного знавший немецкий, сказал, что мы русские, просим соли и спичек. До человека было шагов десять — пятнадцать, и мы, переговариваясь с ним, сделали несколько шагов в его сторону.
В этот момент он быстро нагнулся и вновь выпрямился. В руках у него был… карабин! И только теперь мы разглядели офицерские погоны. В тишине ночи лязгнул затвор. «Halt!» («Стой!») — звучит приказ.
Ствол карабина поочередно перемещался от одного к другому. Сзади офицера была стена сарая, справа от нас стояли сеялки, а уже за ними — дорога. Позади был частокол забора и кустарник. Тихо говорю Николаю: «Бежим врассыпную!»
И я рванулся вправо, мимо сеялок — на шоссе. Василий, в это время увлекшийся сливами, не знал об опасности и был в стороне от нас. Мне вослед прозвучали два выстрела. Споткнувшись, я упал, быстро вскочил и побежал дальше, в сторону леса. Передо мной бежал Василий, явно не понимая, что произошло. Прогремел еще один выстрел, и пуля просвистела где-то чуть выше правого уха.
Наконец мы, тяжело дыша, вбежали в спасительные кусты. Еле-еле переведя дух, я коротко рассказал Василию о встрече с офицером. По всей округе яростно лаяли собаки, встревоженные выстрелами. Мы остались вдвоем, Николая нет. Что с ним?
И вот мы с Василием стоим на опушке леса, вблизи дороги. А по дороге рослый немец с карабином наперевес ведет нашего Николая… У нас нет никакой возможности выручить товарища: шоссе хорошо освещено луной, да и немец идет, повернув голову в нашу сторону, а за шоссе — открытое поле. В это время Николай кричит: «Валера! Вася! Он говорит, что ничего вам не сделает, выходите!» Мы из кустов крикнули ему: «Беги, лес рядом!»
Николай рванулся, но не учел, что у дороги проходит кювет, и упал в придорожные кусты. Немец выстрелил, и раздался крик нашего раненого товарища. Мы, к нашему великому огорчению, могли лишь со стороны наблюдать, как немецкий офицер нагнулся и левой рукой поднял из канавы Николая, правой держа дуло карабина в нашу сторону. Долго еще мы слышали из своего укрытия крики нашего друга и отдаленный лай встревоженных собак… Потрясенные, мы долго шли молча, стараясь быстрее уйти от возможной облавы на нас. Дальше мы уже вдвоем продолжали свой путь.
И встретились с Николаем лишь после войны. Оказывается, немец прострелил ему тогда левое плечо и повредил лопатку. Ему пришлось пройти несколько концлагерей, и в конце войны его освободили американские солдаты. Но это уже другая история, а пока наш путь лежал в сторону Франции.
Мы грустили о потере своего товарища, но надо было двигаться дальше, пока еще мы на немецкой земле и расслабляться не можем. Надо было продолжать движение в сторону французской границы, хотя мы и не представляли, где она. Известно только, что надо было все время держаться направления на юг, стараясь не отклоняться.
Легко сказать, но мы идем по густонаселенной местности, где сплошь и рядом города и деревни, их приходится все время с опаской обходить стороной. Сильно затрудняют наш путь водные преграды — реки, речушки и каналы. Приходится постоянно петлять и уходить от намеченного маршрута. Затрудняют и ночные переходы, ведь не всегда нам светит луна или звездное небо подсвечивает дорогу. Часто приходится идти в кромешной тьме и ориентироваться скорее интуитивно, не наблюдая никаких видимых ориентиров. Но ночи летом коротки, мало времени для передвижения. Стараемся идти быстро, чтоб пройти больше за темное время ночи. А днем мы не рискуем передвигаться, остаемся на отдых. Чтоб накопить сил на следующий ночной переход.
Мы молча, в подавленном состоянии, идем дальше…
Где-то на границе Эльзаса, лунной ночью, мы огибали деревню — обходили ее задворками, огородами. Кое-где были видны яблони. Наше внимание привлекло довольно высокое, но чахлое дерево, почти без листьев. Зато на нем висели большие яблоки, и их было много. Мы остановились возле металлического забора из прутьев с заостренным верхом чуть больше метра высотой и стали размышлять: стоит ли рвать? Но попробовать, конечно, стоило! Недолго думая, я накинул свой вещмешок на острие прутьев и быстро перемахнул в сад. Взобравшись на яблоню, я потряс ее, яблоки со стуком попадали на землю — упало их десятка полтора-два. Я спокойно собрал свой урожай в мешок и уже собирался было перепрыгнуть обратно к Василию, ждавшему меня по ту сторону изгороди, как вдруг мое внимание привлекли два улья. «Вася! — шепотом позвал я друга. — Ульи! Пчелы! Попробуем медку, а? Гусей ели, кроликов ели, кур тоже, не грех попробовать и меда!» — «Ну, давай!» — послышался из-за забора голос товарища. Положив на землю мешок, я принялся стаскивать огромный камень с верхней части одного из ульев. Камень был невероятно тяжелым. Сбросил доски и какие-то тряпки, оказавшиеся под камнем… Вот и соты.
Не знаю, то ли с годами, то ли под впечатлением прочитанной статьи в “Неделе” о Франции военных лет, у меня в голове всплывают воспоминания о моей далекой военной юности. Все было будто вчера. Тогда по планете шагала вторая Мировая война. Эти воспоминания, возможно, хорошо бы прочесть самому, живя в совершенно другое время, в другом возрасте. Сейчас идет 1970-й год, двадцать девять лет прошло с тех пор, как началась военная эпопея. И далеко, и близко все это было. Да, все это было…Рассказы всплывают в памяти отдельными штрихами, эпизодами, без хронологической последовательности моей жизни тех далеких лет…3 июля 1970 года.
«Литературная работа известного писателя-казахстанца Павла Косенко, автора книг „Свое лицо“, „Сердце остается одно“, „Иртыш и Нева“ и др., почти целиком посвящена художественному рассказу о культурных связях русского и казахского народов. В новую книгу писателя вошли биографические повести о поэте Павле Васильеве (1910—1937) и прозаике Антоне Сорокине (1884—1928), которые одними из первых ввели казахстанскую тематику в русскую литературу, а также цикл литературных портретов наших современников — выдающихся писателей и артистов Советского Казахстана. Повесть о Павле Васильеве, уже знакомая читателям, для настоящего издания значительно переработана.».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Флора Павловна Ясиновская (Литвинова) родилась 22 июля 1918 года. Физиолог, кандидат биологических наук, многолетний сотрудник электрофизиологической лаборатории Боткинской больницы, а затем Кардиоцентра Академии медицинских наук, автор ряда работ, посвященных физиологии сердца и кровообращения. В начале Великой Отечественной войны Флора Павловна после краткого участия в ополчении была эвакуирована вместе с маленький сыном в Куйбышев, где началась ее дружба с Д.Д. Шостаковичем и его семьей. Дружба с этой семьей продолжается долгие годы. После ареста в 1968 году сына, известного правозащитника Павла Литвинова, за участие в демонстрации против советского вторжения в Чехословакию Флора Павловна включается в правозащитное движение, активно участвует в сборе средств и в организации помощи политзаключенным и их семьям.
21 мая 1980 года исполняется 100 лет со дня рождения замечательного румынского поэта, прозаика, публициста Тудора Аргези. По решению ЮНЕСКО эта дата будет широко отмечена. Писатель Феодосий Видрашку знакомит читателя с жизнью и творчеством славного сына Румынии.
В этой книге рассказывается о жизни и деятельности виднейшего борца за свободную демократическую Румынию доктора Петру Грозы. Крупный помещик, владелец огромного состояния, широко образованный человек, доктор Петру Гроза в зрелом возрасте порывает с реакционным режимом буржуазной Румынии, отказывается от своего богатства и возглавляет крупнейшую крестьянскую организацию «Фронт земледельцев». В тесном союзе с коммунистами он боролся против фашистского режима в Румынии, возглавил первое в истории страны демократическое правительство.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Новая книга историка и писателя С.Е. Михеенкова представляет собой уникальный сборник рассказов о войне тех представителей командного состава Красной армии, чья фронтовая судьба, пожалуй, была самой короткой — взводных командиров, лейтенантов. Их боевой путь часто заканчивался первой атакой, потому что они шли впереди своего взвода и первыми принимали вражеский свинец. Автор десятки лет собирал рассказы о войне уцелевших в сражениях Ванек-взводных. Получилась обширная рукопись, из которой автор выбрал наиболее яркие эпизоды и скомпоновал их тематически.
Мемуары Главного маршала авиации А. Е. Голованова (1904—1975) приходят к читателю последними из мемуаров полководцев Великой Отечественной войны. Лишь сейчас книга командующего Авиации дальнего действия издается в истинном виде и в полном объеме. Все авторские оценки и детали восстановлены по рукописи. Судьба автора исключительна: необычайно яркий взлет в годы войны и необычайно долгое и глухое замалчивание в последующие времена. Причина опалы заключалась прежде всего в том, что деятельность АДД была подчинена непосредственно И.
Воспоминания М. И. Сукнева, наверно, единственные в нашей военной литературе мемуары, написанные офицером, который командовал штрафбатом. Более трёх лет М. И. Сукнев воевал на передовой, несколько раз был ранен. Среди немногих дважды награждён орденом Александра Невского, а также рядом других боевых орденов и медалей.Автор писал книгу в 2000 году, на закате жизни, предельно откровенно. Поэтому его воспоминания являются исключительно ценным свидетельством о войне 1941–1945 гг.
О Великой Отечественной войне написано множество художественных произведений и мемуаров. Обычно они посвящены теме мужества и героизма советских воинов. Однако свидетельств об их повседневной жизни и быте опубликовано все еще недостаточно. Да и ветеранов, сохранивших в памяти события того времени, с каждым годом становится все меньше.В книге ветерана войны С. Г. Стопалова, принимавшего в ней участие с первых дней и до Победы, без политических прикрас и преувеличений показано, как жили и воевали на передовой простые пехотинцы и артиллеристы, рассказано о буднях фронтовиков, работе в тылу и о том, как преодолевали трудности и невзгоды солдаты и офицеры, независимо от их происхождения, национальности и воинского звания.