Вывих времени - [12]

Перед его взором раскрылись анфилады удивительных покоев, стены и потолок которых напоминали сталактитовые пещеры Земли. Только в прозрачных «сталактитах» цветка переливалась радуга, огней, из них излучались симфонии тончайших ароматов, пульсировавших в мозгу сменяющими друг друга волнами космического блаженства. Полы представляли собой жидкий, текучий поток прозрачного кристалла, сквозь который просвечивали загадочные узоры драгоценных камней. Какая-то непостижимая сила несла Пьера по анфиладам комнат, витиеватым переходам, мостикам, гротам, пока он не оказался в большой сферической зале, в центре которой рубиновым цветом горел огромный цветок. В его лепестках сидела женщина, облаченная в тунику из моря переливающихся огней. Ее огромные, ни с чем не сравнимые глаза, обволакивали Пьера никогда не испытываемым им чувством. Каждое мгновение лицо и выражение ее глаз становились неузнаваемо другими и в то же время за всем этим потоком текущих, меняющихся лиц, проступало одно-единственное лицо, которое Пьер знал и удивительно хорошо, и совсем не знал, пытаясь уловить его в многочисленных грезах и снах. Оно, казалось, вот-вот возникнет, но оставалось всегда за гранью создаваемых образов. Теперь оно было перед ним наяву.

— Мне пора, — биением его сердца беззвучно прошептали его губы. — Ведь я мгновение, а для мгновения я и так очень долго задержалась с тобой. Мгновенье может останавливаться только в Вечности. Ты же плывешь в потоке времен. С этими словами женщина превратилась в птицу, перья которой излучали мириады живых огней, протекающих в душу Пьера и растекающихся в ней морем всепоглощающих чувств. — Птица твоего счастья, — тихо прошептала она и этот шепот слился с его внутренним голосом, который говорил те же слова. Взмахнув крыльями, птица стремительно взмыла вверх. Потолок зала превратился в голубое небо, в центре которого светило, совсем как земное. Солнце.

Исступленно махая крыльями, Пьер взлетел следом, пытаясь догнать птицу своего счастья. Вдвоем, она впереди, он — поодаль, они приближались к Солнцу. Внешне, будучи похоже на земное, оно не слепило и не обжигало. Вот оно уже заняло все видимое пространство. Птица влетела сквозь его поверхность и исчезла в его лучах. Пьер натолкнулся на невидимую преграду. Он летал вокруг лунного Солнца, ощупывал его полированную поверхность, но не мог проникнуть в него.

Покружив несколько часов вокруг лунного Солнца, казавшегося то ли идеально правильным шаром диаметром всего в несколько километров, то ли массой таинственного огня, окруженного сферической границей, природу которой он не мог уяснить, Пьер тихо полетел в сторону, в полной неизвестности того, что ему предстоит увидеть в дальнейшем, на новом участке внутренней поверхности Луны.

Пьер опускался в густом, совсем как на Земле, тумане. Внизу смутно просвечивали контуры каких-то строений. Через несколько минут он обнаружил себя стоящим на выложенной большими каменными плитами дороге. А по обе стороны от дороги смутно вырисовывались контуры зданий высотой от двух до семи, восьми этажей. Неожиданно на дороге показалась пара ослепляющих огней, стремительно приближающихся к Пьеру. Он еле успел отпрыгнуть в сторону, как мимо него пронесся довольно большой предмет, быстро удаляясь двумя красными светлячками. Глаза Пьера постепенно осваивались в туманной мгле. Вдруг на ней опять появилась пара ярких огней, уже виденная ранее. Когда они проносились мимо, он от неожиданности вскрикнул. Пьер ожидал увидеть что угодно, только не это. Автомобиль! Мимо него пронесся типичный автомобиль Земли начала двадцатого века. Или он опять на Земле? Если так, то нужно соблюдать осторожность. Ведь за ним идет охота, как в двадцатом, так и в двадцать пятом веках.

Неожиданно он почувствовал толчок. Пьер обернулся и увидел большого длинношерстного пса, преданно глядящего на него понимающими глазами и приветливо виляющего мохнатым хвостом. Пес развернулся и тихонько пошел, постоянно оглядываясь, следует ли за ним Пьер. Пройдя несколько десятков шагов, они оказались перед тяжелой дубовой дверью, врезанной в высокий забор из красного кирпича. Пес уверенно ударил лапой по двери, и та приоткрылась. Проскользнув во внутрь, собака придержала лапой дверь, пригласив Пьера следовать за ней. Вскоре они подошли к небольшому одноэтажному домику, выложенному из того же красного кирпича. Собака точно так же уверенно открыла дверь, и Пьер вошел следом. Они оказались в большой квадратной комнате с красивыми окнами вдоль одной из стен, обшитых, как и потолок, мореным дубом. Комната хорошо освещалась большим матовым шаром, свисающим с потолка. По полу в беспорядке были разбросаны шкуры различных зверей. Между ними находилось несколько небольших столиков.

В углу стояла тумба, на которую был водружен большой черный овал. Под ним в линейку вытянулось несколько цветных кнопок, каждая размером с собачью ступню. Пес подошел к тумбе, привстал и нажал лапой на красный кружок. Черный овал тут же превратился в переливающийся волнами голубой экран. На нем возникла цветная объемная картина уютной комнаты, напоминающей кабинет его сестры Элен на вилле Каменного острова. Спиной к нему сидела женщина. «Гав» — отчетливо произнес пес. Женщина повернулась. С экрана на Пьера взглянула его сестра Элен. Она приветливо кивнула, тут же поднялась и куда-то вышла.