Вьюга - [33]

Вскоре вернулся Эльдар и принес несколько закопченных палочек.

– Начинай!

Виллему встала на колени, положила бересту на камень и начала писать, сильно нажимая палочкой на бересту, чтобы написанное не стерлось до того, как окажется в Элистранде. О-о! Элистранд… Мучительная тоска охватила все ее существо, но она прогнала ее.

– Вот, написала.

– Могу я взглянуть?

Она непроизвольно прижала кусочек бересты к груди.

– Это же личное…

Неохотно она протянула ему руку. Он взял письмо, но прочитать попросил ее. Может, он не умеет читать? Она громко прочитала:

– Дорогой отец! На меня случайно напали насильники, и я, защищаясь, убила одного. Меня разыскивает фогд, но добрые люди прячут меня. Не ищи меня, со мной все хорошо. Домой вернусь к весне. Виллему.

Эльдар кивнул головой:

– Хорошо. Пойдем к мосту.

Они положили письмо в условленное место, быстро прошли деревню, которая еще спала, и оказались снова в лесу. В горы из Муберга вела накатанная дорога, но не в сторону Гростенсхольмского уезда, а прямо на север.

Наконец он заговорил. Дорога здесь была широкой, и они могли идти рядом.

– Тебе, конечно, ясно, что за нами с дикой ненавистью будут охотиться и люди Воллера?

– Из-за этих двух людей.

– Из-за Монса Воллера. Родного сына хозяина поместья. Но в него всадила нож не ты, ты убила другого.

В животе у нее снова что-то заворочалось.

– Эльдар! Будь так добр! Я не могу думать об этом!

– Ты вынуждена возвращаться к этой мысли. Не отбрасывай ее, а то будет еще хуже. Ты спасла мне жизнь. Это много значит.

Она ответила благодарной улыбкой. Казалось, что он несколько смягчился.

– И твою честь также, – добавил он. Улыбка на ее губах погасла.

– Пока неизвестно.

– Поживем – увидим.

Это прозвучало по-прежнему ужасающе. Ее вовсе не прельщало такое будущее. Остается только надеяться на лучшее.

Она неуверенно спросила:

– Гудрун, твоя сестра… тоже в вашей группе повстанцев?

– Группа? – хмыкнул он. – Ты думаешь, что это церковный хор? – Он стал еще серьезнее, мужественнее. – Нет. Гудрун… Она родилась с ненавистью ко всему датскому, как и вся наша семья. Но мы не можем привлечь ее к нашей работе. Она слишком безответственна. И к тому же…

Ему явно не хотелось заканчивать фразы.

«А меня приняли, – подумала Виллему. – Вынужденно или нет, но приняли».

– Я буду хорошей помощницей, – пообещала она с дрожью в голосе от торжественности момента. – Вам не придется раскаиваться.

– Хорошо, – сказал он рассеянно.

– Единственное условие, которое я ставлю: пощадить мою семью.

– Мы пощадим ее, да. Но за то, как поведут теперь себя фогд и люди Воллера, я отвечать не могу.

Виллему мгновенно остановилась:

– О, нет! Мне нужно домой!

Он взял ее под руку.

– Не глупи! Я преувеличил. Они ничего не смогут сделать. Ничего против вас. Вы пользуетесь слишком большим авторитетом. А вот моя семья… Да, мы и раньше подвергались серьезным нападкам.

Он замолчал. Виллему шла и прислушивалась к тяжелым уставшим шагам, к шуршанию своей юбки и к приглушенному дыханию. Солнце встало. День обещал быть ясным и хорошим. Но Виллему посинела от холода после осенней ночи, проведенной на воздухе. Ей это не нравилось не просто из тщеславия. Ее белая кожа на холоде приобретала мертвенно-бледный лиловый оттенок. Чтобы ликвидировать эту напасть, она плотнее закуталась в свою большую шаль.

– Здесь мы остановимся и отдохнем, – сказал Эльдар.

Долина с Мубергом уже давно осталась позади, и сейчас они находились довольно высоко на горном склоне, спускающимся в долину. Лиственные деревья были покрыты «монетами из меди и золота». Они давно уже не видели человеческого жилья.

– Я не устала, – возразила она. – Только проголодалась, и поэтому лучше за день пройти как можно больше.

– Ты идешь напряженно. Садись здесь.

Она, дрожа, послушалась. Он был так решителен. И она поняла, что он намеревался сделать.

– Эльдар, я думаю, что не стоит проводить осмотра.

– Это жизненно необходимо, неужели ты этого не осознаешь? Меня совершенно не интересует, как под юбкой выглядит фрекен из господского дома. Но я должен.

Она заплакала.

– А я не хочу!

– Ты хочешь иметь ребенка от этого отвратительного Монса Воллера?

– Ребенка? – повторила она, бледнея.

– Представь себе! Эти маленькие создания так и появляются на свет. Я должен посмотреть что он сделал, удалось ли ему. Ты говоришь, что тебе больно. Если ему удалось, то мы сразу должны пойти к одной умной женщине, которую я знаю. Она сможет помочь тебе освободиться от зародыша.

Виллему в отвращении отвернулась.

– Это, полагаю, касается только одного меня, – прошипел он свирепо. – В любом случае, обвинят в этом меня.

– Нет, но это…

– А ты как полагаешь? – прервал он ее.

Мгновение она сидела молча, а он в это время стоял в ожидании.

Потом она всхлипнула и согласно кивнула головой.

Она не хотела смотреть на него, пока он вставал на колени рядом с ней и заставил ее лечь на землю. Виллему закрыла лицо руками и попыталась бороться со слезами, почувствовав, как он задирает ее юбки.

Невнятным голосом она равнодушно, как только смогла, произнесла:

– Не слишком ли хорошее у меня платье? Как я смогу в нем устроиться на работу в качестве служанки?