Вытхуянцы в Сочи - [21]

Жирафф захлебнулся минералкой, Осёл похлопал его по спине.

— Что ж, раз уж так получилось, придётся мне снизойти до общения с местными властями! — сказал Бегемот, когда официантка с бюстом уставила едой весь стол. — Конечно, теперь, в условиях информационной вакханалии, мы будем у всех здешних папарацци на виду, но с другой стороны, мы практически определили каналы инвестирования. Сейчас и смысла-то особого нет скрываться. Я, собственно, ни секунды не сомневался, что так получится. Уж слишком крупная я фигура на мировой политической арене!

Вытхуянцы дружными кивками согласились.

У Зебра заиграл телефон. Это был Рудольф, и он всячески торопил полосатого с принятием решения. Ещё чуть-чуть — и возможность приобрести квартиры в «Королевстве чудес» будет упущена. Слишком много заявок на покупку, в том числе со стороны властных структур.

— Ладно, детишечки, пора окончательно определиться, — Бегемот расправился с очередным кушаньем и отодвинул от себя пустую тарелку. — В настоящий момент каждая минута на счету. Кто за то, чтобы вложить деньги Вытхуяндии в эти прекрасные квартиры? Зебр не голосует, поскольку не имеет совещательного мандата.

Председатель первым поднял руку, за ним, не раздумывая, последовал Жирафф.

Зебр почему-то зевнул, на него удивлённо посмотрели.

— Продолжайте, продолжайте, я всегда зеваю, когда мне интересно!

— Может быть, ваша идея и неплохая, но я хочу бутик на центральной улице, — высказалась Белка. — Я против!

— Ну, это нормально, — согласился Бегемот. — Это говорит о демократии, царящей в нашем обществе. О высокой, фигурально выражаясь, политической нравственности — даже в среде наших элит. А ведь когда живешь посреди грязного болота, чистота помыслов особенно важна!

— Давайте спросим Осла, — предложила Белка. — Он парень честный.

Зебр ревниво усмехнулся:

— Кто честный, Осёл? Да у него просто нет другого выхода!

Осёл немного подумал и сообщил соплеменникам в коротком рассудительном стишке, что не владеет достаточной информацией для принятия решения. Все подумали, что он воздержался.

— Итого. — Бегемот принял от Жираффа салфетку, послужившую протоколом заседания. — Двое «за», один «против», при одном воздержавшемся. Зебр не в счёт. Таким образом, законопроект проходит. Завтра с утра поедем покупать квартиры.

Официантка с бюстом уже собирала со стола пустые тарелки. Очередь дошла до Зебра.

— Стойте, стойте! — уцепился он в тарелку. — Я ещё буду облизывать!

С опозданием в полчаса вытхуянцы подкатили по адресу, который Жирафф записал на бумажке.

У парадного входа викторианского особняка уже кучились всякие иномарки — одна драгоценнее другой.

— Козырные хоромы! — присвистнул Зебр, вываливаясь из ядовито-желтого «москвича». — А я думал, что в Вытхуяндии коррупция. это. процветает!

Охранники набросились на вновь прибывших с металлоискателями.

— Я же говорил, что взять его с собой на приём к губернатору было не самой лучшей иде-е-ей! — вякнул Жирафф.

— Чё ты гонишь, профитроли! — окрысился Зебр. — Да я, если надо, цветочками буду какать!

Председателя Советующихся со свитой встретил любезнейший Хомяков, и, после нескольких дипломатических любезностей, повёл внутрь дома. Мраморные лестницы, картины с морскими пейзажами, слуги в расшитых золотом ливреях. Вытху-янцы, словно дети, пялились по сторонам, только Бегемот сохранял олимпийское спокойствие, вроде и не замечая всей этой пёстрой роскоши, лупившей по глазам.

— Во награбил! — прошипел сквозь зубы Зебр. — Бедный народ!

— Почему «бедный»? Хороший правитель свой народ не грабит, — тем же шёпотом назидательно возразил Бегемот. — Грабить нужно другие народы…

У громадного зеркала друзья оправились. Все были одеты с иголочки: Осёл — в белом, Жирафф — в жёлтом, Зебр — в поддельном, а Бегемот вообще во фраке. Про Белку же и говорить не стоит. Кстати, она быстренько поправила макияж.

В зале приёмов вытхуянцев давно ожидали. Помимо губернатора, который восседал по центру в тяжёлом арт-кресле, здесь наличествовало человек сто — местные чиновники, депутаты, бизнесмены. да ещё и с жёнами.

Хомяков представил по всей форме Председателя Совета Советов Советующихся Вытхуяндии. Губернатор вскочил и бросился Бегемоту навстречу, раскрыв свои дружественные объятия. Присутствующие как по команде зааплодировали.

Пока Председатель душил в своем смертельном охвате не рассчитавшего силы хозяина особняка, Жирафф развернул свиток и принялся зачитывать:

— Господин Многоуважаемый губерна-а-атор! От лица народа Вытхуяндии, в лице присутствующих здесь лиц вытхуянской национальности, мы приветствуем ваше лицо, ибо-о-о.

— Ну сочинил, Лев Толстой! — покраснела от злости Белка. — Даже у Робски так не получится!

Жирафф читал долго, в конце его речи публика стала откровенно подхихикивать.

— Прекрасно! Я потрясён! — восхитился губернатор. — Только, товарищи, не надо этих церемоний! Называйте меня как можно проще, так сказать, по-домашнему. Например, Михал Михалыч.

— А можно я вас буду называть просто Миша? — встрял Зебр.

— Конечно, сынок, все свои!

Далее Михал Михалыч держал ответную речь. Что-то про законы гостеприимства, братскую дружбу народов и будущую Олимпиаду. Говорил он простым языком, но убедительно, с ораторской изюминкой. Его слушали, затаив дыхание.