Выстрелы в Сараево - [56]
В оценке панславизма я согласен с выводами А. И. Солженицына — это был своего рода недуг, и, по-моему, более всего недуг сербский и русский. Но чем кончилось? Мировая бойня, по данным ряда историков, унесла жизни 1 млн. 250 тыс. сербов из Сербии (или 22 проц. всех мужчин) и 360 тыс. боснийских сербов (18 проц. всей популяции). Материальный ущерб составил около шести миллиардов золотых франков, или почти половину национального богатства страны. В армию были мобилизованы 700 тыс. человек, из которых только 150 тыс. дождались конца войны. Но на поверку вышло, что Сербия принесла эти жертвы не на алтарь сербского единства и процветания, а во имя химеры «югославянства» («братства-единства»).
Ю. Сербский — В жертву этой химеры позднее принесли и Косово!..
Автор: — Совершенно точно. Когда говорят, что сильные мира сего, исходя из своих шкурных интересов, ретиво проталкивали объединение сербов с хорватами-словенцами-албанцами (образно говоря, лебедя, рака и щуки), то это, в общем-то, верно. Ну а сами сербы куда смотрели? Да все на тот же панславистский маячок с масонским орнаментом. А иначе чем объяснить, что свои главные цели в войне Сербия изначально сформулировала в духе «освобождения сербов, хорватов и словенцев» и объединения со своими будущими супостатами в некую братскую тюрьму народов. Тюрьму, возведенную на сербских костях. И все это безумие было «под общий одобрям-с» записано в «Нишской декларации» в декабре 1914 года посреди всеобщего разора и горя, когда нужно было думать только и исключительно о национальном спасении!..
В моем архиве сохранилась вырезка из белградского журнала «Дуга» с примечательным интервью белградского конспиролога Деяна Лучича, у которого я как-то был в гостях. Вот его рассуждения:
Французская ложа «Великий Восток» внесла вклад в создание Югославии, ее питомцем и членом был король Петр Карагеоргиевич, которого привел к власти Драгутин Дмитриевич Апис, лидер «Черной руки». Апис был очень суровый человек, но патриот. Он привел на престол династию георгиевичей, за которой стояла упомянутая французская ложа, создал современную сербскую тайную полицию, организовал убийство Фердинанда в Сараеве, завербовал шефа австро-венгерской тайной полиции полковника Редля, через которого узнал о всех планах нападения на Сербию. Конечно, он был масон, член «Великого Востока». Целью его политики было создание сильной югославской державы, которая должна была стать бастионом против немецкого прорыва к Босфору. Масон Апис был ликвидирован королем Александром на Салоникском процессе. Произошло это по требованию британской ложи, которая была против его суровых методов, а также против его близости к династии Карагеоргиевичей. Расправа над Аписом, однако, не понравилась французским масонам, которые сознательно «прошляпили» убийство короля Александра в Марселе[219].
Словом, масоны создали Югославию, привели Карагеоргиевичей к власти, они же и сбросили их… Масоны стояли и за Брозом Тито, он был поддержан Черчиллем, одним из самых мощных людей в мире масонерии того времени, принадлежавшим к ордену иллюминатов, самому верху тайных мироправителей. Где-то я читал у А. Дугина, что его главным магическим защитником был сатанист Алистер Кроули, сам себя считавший «зверем 666», о котором говорится в Апокалипсисе. Именно Кроули научил Черчилля приветствовать толпу двумя пальцами («знак виктории»), так как этот знак, согласно «магии хаоса» (выражение Кроули), означает «козлиный профиль» — морду «господина Шабаша».
В июне 1918 года А. И. Верховский был арестован Петроградской ЧК. До перевода в «Кресты» сидел в ЧК на Гороховой. 30 июня в ЧК привезли бывшего председателя Совета министров В. Н. Коковцова, и им было суждено оказаться в одной камере. Вот ее описание и перечень тех, с кем сидел Верховский:
Комната… в одно окно, такая душная, заполненная мухами, с отвратительно-грязным полом, заставленная сплошь четырьмя кроватями и двумя столами, на которых лежали частью мочальные матрасы и такие же подушки, частью соломенники в рваных, грязных покрышках, свалявшиеся до такой степени, что приходилось употреблять особые ухищрения, чтобы найти мало-мальски возможную позу для лежания. Сидеть, а тем более двигаться в этой комнате не было никакой возможности. В ней я нашел генерала, князя Ю. И. Трубецкого, бывшего министра торговли Временного правительства и Петроградского генерал-губернатора Пальчинского, впоследствии расстрелянного вместе с Н. К. Мекком, бывшего военного министра Врем, правительства Верховского, состоящего теперь на службе у большевиков, студента Васильева, некоего г-на Умнова, железнодорожного деятеля Чумакова и офицера Сербской службы Матвеева-Обреновича[220].
Спустя полгода Верховский был освобожден, вступил в Красную армию, недолго служил начальником оперативного отдела штаба Петроградского военного округа. В мае — октябре 1919 года вновь в заключении, по выходе назначен инспектором военно-учебных заведений Запасной армии, читал курс тактики на Казанских инженерных курсах. С мая 1920 года — член Особого совещания при Главнокомандующем (вместе с другими генералами русской армии). С августа 1920 года— главный инспектор военно-учебных заведений республики; участвовал в традиционных собраниях Георгиевских кавалеров. В 1922 году— свидетель на следствии по делу правых эсеров; военный эксперт советской делегации на Генуэзской конференции. В этот период официально отказался от политической деятельности.
