Выстрелы на пустоши - [112]

А рядом еще одно письмо на идентичном бланке.

«Уважаемые мистер Снауч и мисс Блонд!

Спасибо, что выбрали „Эксельсиор Джинеледжи“. Мы рады сообщить, что наши техники благополучно извлекли образцы ДНК из вашего материла и провели сравнение.

С 99,8 % степенью уверенности подтверждаем, что мистер Харли Снауч не является отцом мисс Мандалай Блонд. Однако в ходе дальнейших исследований удалось установить ваше близкое родство. Вероятность, что вы сводные брат и сестра, имеющие общего отца и разных матерей, равна девяносто восьми с половиной процентам.

Надеемся, эта информация окажется полезной вам обоим. Если возникнет нужда в дальнейших информации и тестах, мы всегда рады помочь.

С уважением Артур Монтгомери, главный химик-лаборант в „Эксельсиор Джинеледжи“».

Письмо еще не подписано. Рядом лежит синяя авторучка. Должно быть, Снауч готовился нанести последний удар, когда ему помешали.

Мартин с Гофингом перечитывают подделку. Интересно, как бы восприняла ее Мэнди?

– Очень впечатляет, – нарушает молчание Гофинг. – И все же… сводные брат и сестра?

– Отлично придумано. Не только очистил себя от вины за изнасилование ее матери, Кэтрин, но и бросил тень на своего отца, Эрика. Отца, который, как нам с Мэнди сообщили этим самым утром, лишил Снауча наследства и завещал «Истоки» внучке. После такого письма Мэнди решила бы, что старина Эрик был подонком и, по всей видимости, изнасиловал ее мать. Сладкая месть для Харли: сразу и вину перекладывает, и козла отпущения создает. К тому же Мэнди наверняка прониклась бы жалостью, могла почувствовать родственные узы… отстегнуть что-нибудь от наследства. Говорю же, отличный план.

Снауч стонет. Мартин возвращается к двери, выдирает из пластиковой упаковки бутылку минеральной воды и выливает ее на голову мошеннику. Результат оправдывает ожидания: Снауч, опять простонав, кашляет и открывает глаза.

Снова нагнувшись, Мартин оказывается лицом к лицу с ним и ждет, пока он окончательно придет в себя и осознает, что связан и полностью в их власти.

– Смотри Харли, что у меня есть. – Мартин показывает ему поддельное письмо. – Я покажу его Мэнди. А образчик твоей ДНК мы скоро протестируем. По-настоящему. Кстати, для тебя новость: поверенные вашей семьи – «Райт, Дуглас и Феннинг» – уже ввели Мэнди в права наследства. Теперь она единственная владелица «Истоков» и всего, что к ним прилагается.

Мошенник понял – видно по глазам, полным горечи и растущего гнева.

– Я расскажу полиции, где тебя искать, – продолжает Мартин. – Копы захотят, чтобы ты дал свидетельские показания против Жнецов насчет операций с наркотиками. Впрочем, байкеры могут найти тебя первыми. Тебе понравится. Хочешь совет? Сваливай, пока есть время, и никогда не возвращайся.

– Может, развязать его? – спрашивает Гофинг.

– Забей, – отвечает Дедуля Харрис. – Оставь копам на расправу.

Глава 26. Костер

Трое мужчин едут молча, уйдя в собственные мысли. Несмотря на то что Харли Снауч разоблачен, настроение не приподнятое, а задумчивое. За рулем Мартин размышляет о блудном сыне, лишенном наследства. Воображение рисует, как тот, мечтая о лучших днях впереди, отбывает срок в Пертской тюрьме, выходит на волю, скидывает личину, узнает о смерти отца, предвкушает наследство… и остается ни с чем. Адвокаты из «Райт, Дуглас и Феннинг», связанные долгом перед клиентом, держат рот на замке и говорят младшему Снаучу лишь то, что семья от него отреклась, но ни слова больше. Его вышвырнули, бросили на произвол судьбы, теперь он не сын своего отца. Уинифред Барбикомб знала, что Харли сидел. Его отец Эрик переписал завещание незадолго до своей смерти. Возможно, приговор за мошенничество стал последней каплей.

Так что Харли Снауч вышел на свободу, не имея за душой ничего. Вернулся в «Истоки» и обнаружил, что старинная усадьба, которая должна бы принадлежать ему по праву рождения, разорена и брошена на волю стихий, а соседи поворовывают воду. Он въехал в дом и на какое-то время погрузился в отчаяние и жалость к себе, пил запоем, накапливал в душе горечь. Настоящий изгой. И все же какие-то надежды, какие-то притязания еще наверняка оставались. Он закрыл двери, убрал в доме, не дал соседям откачивать воду. А потом священник и владелец трактира пришли и предложили за нее деньги. Очень кстати: деньги и на жизнь, и на восстановление дома. Однако помимо этого они означали признание его положения, обладание приравнивалось к праву собственности. Свифт и Фостер заплатили, считая, что вода его.

Само собой, это не более чем домыслы. Что в действительности творилось в голове у Снауча, никто не узнает. Но так еще занимательнее. Интересно, что Снауч почувствовал, впервые встретив Кэтрин после стольких лет? Угрызения совести? Надежду? Любовь? Или его мысли были более расчетливыми?

А затем однажды он выглянул из винного салуна и увидел свою дочь, Мандалай Блонд. Уже взрослая, та вернулась в город заботиться об умирающей матери. Разузнал ли он каким-то образом правду об отцовском завещании, либо просто хватило ума догадаться? Деньги от марихуаны, конечно, хорошо, но ничто в сравнении с богатством, накопленным династией Снаучей.