Выстрел в доме с колоннами - [25]

– Восемьдесят четыре овцы, не фига себе! – позволил себе выкрикнуть Зайцев, за что получил неодобрительный взгляд Борцова.

– Да, представьте себе! Можете мне поверить, они все были похожи такой кротостью и смирением. Милые, добрые женщины. – Создавалось впечатление, что Игорю Колесниченко стал нравиться диалог, он чувствовал, его рассказ вызвал интерес у следователей, но не как у служителей закона, а как у обычных мужиков, поэтому он увлёкся и несколько ушёл в сторону: – А меня наоборот заводят активные девчонки, женщины-вамп, огонь! Посмотрит такая своим жгучим взглядом, и я совершенно теряю голову, представляя, как она меня…

– Он был альфонсом? – спросил, как отрезал, Борцов.

– Что? – Колесниченко словно вернулся обратно на землю.

– Да или нет? – Борцов начинал закипать.

– Валерий? Альфонсом? – Колесниченко почему-то смутился. – Нет. По-моему, альфонс – слабое создание, полностью зависящее от женщин, использует дам, чтобы построить свою карьеру и, как правило, знакомясь с женщиной, преследует определённую цель. Валера рос в небедной семье, особо в деньгах не нуждался, да и карьеру сделать не стремился. Независимость для него была важна, как воздух. Да, он позволял себе принимать от женщин дорогие подарки, бывало, брал деньги в долг, но затем, вроде бы отдавал. Во всяком случае, мне информация преподносилась так. Конечно, женщины Валерку баловали. Ну, а как же иначе? Хотите знать, каким он был в юности? Вот, полюбуйтесь! – Колесниченко достал из дипломата фотографию: два красивых парня в плавках стояли, улыбаясь, на больших камнях, оба с пышной шевелюрой, подтянутые и накаченные, а рядом обхватила валуны морская волна с пеной. Игоря Леонидовича можно было узнать с трудом, так он изменился.

– Вас фотографировали в Крыму в тот год, когда утонула Ирина Медникова? – спросил Витя.

– Нет, эта фотография сделана лет через пять после трагедии, а фотограф – моя сестра Маргарита. Кстати, она вам может рассказать о девушках Валеры гораздо больше, Валера и Маргарита были друзьями.

– Любовниками, Вы хотели сказать? – спросил Григорий Михайлович.

– Любовниками они не были, – быстро ответил Колесниченко.

– Как-то это странно, учитывая то, что Вы нам здесь поведали о Кустовском.

– Валера часто с улыбкой говорил мне и Марго: «Ну, должна же у меня остаться хотя бы одна женщина-друг». Думаю, таким образом, он берёг не только дружбу с Маргаритой, но и со мной. Валерка знал, я бы не простил ему разбитое сердечко сестры.

– Могли бы мы в ближайшее время встретиться с Вашей сестрой? – задал Зайцев риторический вопрос.

– Конечно, записывайте адрес.

Игорь Леонидович сообщил, что его сестра Маргарита Леонидовна Колесниченко владеет салоном красоты «Лилия», чьими услугами пользовались Кустовские. Её все любят и уважают. Он гордится сестрой, так как она самостоятельна, сама заработала себе на квартиру в центре города, домик загородом, вырастила двоих детей. Как-то, между прочим, выяснилось, что дети у неё от разных отцов, с которыми она в законном браке не состояла, старшего сына родила в шестнадцать, младшего в двадцать. Деток обеспечила неплохими однушками, оплачивает им образование. Сама проживает отдельно в свое удовольствие на соседней с ними улице.

Когда Игорь ушёл, Зайцев уткнулся в свои записи, Борцов включил в розетку электрический чайник. У каждого из следователей сложился свой портрет Кустовского младшего, каждый представлял его по своему, пытаясь переваривать услышанное.

– Григорий Михайлович, Вы можете себе представить восемьдесят четыре женщины-овечки? – осторожно спросил Зайцев.

– Нет, Витя.

– Вот и я. Как можно так неуважительно относиться к женщине, которая даёт жизнь, и которая гораздо беззащитней тебя, крепкого мужика?

– Нет, Витя, я не о том. Великий знаток женского пола Валерий Кустовский обязательно хоть раз ошибся, какая-нибудь оказалась-таки волчицей. И нам с тобой придется эту волчицу выследить.

В то время, когда Игорь Колесниченко покидал кабинет следователя, экстрасенс Николета готовилась к встрече с очередной клиенткой. Записаны были на этот день всего две дамы и один мужчина, то есть меньше обычного, в среднем в приёмные дни приходило по пять человек. В основном мужчин волновали прогнозы в бизнесе и карьере, у женщин преобладала любовная тема, часто обращались болеющие с просьбами об исцелении. С последними Николета была осторожна, многого не обещала, при этом старалась вселить надежду на улучшение состояния. Как ни странно, шлейф многих бед тянулся от отсутствия комфортного климата в семье. Бесконечные скандалы или наоборот недомолвки мешали сохранять здоровое тело и дух, а также материально обогащаться. Люди концентрировались на мелочах, налаживании отношений в своем доме, забивая голову тем, как решить проблемы с домашними, теряя при этом драгоценное время. Постоянное напряжение приводило к серьёзным заболеваниям. Николета часто задумывалась над тем, почему человеку свойственно загонять себя в порочный круг, из которого выбраться оказывается так сложно. Впрягаясь в ненужную ему суету, неведомо, зачем кем-то выбранную, он встаёт на рельсы и везёт груз придуманных дел, не всегда обязательных и уж, тем более, благодарных, до тех пор, пока не свалится с ног, теряя последние силы. А потом взглянет на свою уходящую жизнь, как на долгий изнурительный марафон и спросит себя: «Почему я не остановился, не сошёл с этой дистанции и не посмотрел вокруг?» Может, я увидел бы тогда что-то более подходящее мне. Кто очертил эти границы, за которые мне некогда было выйти? Что это за жизнь, когда всё время надо бежать, успеть? Куда? Люди помнят, что всем должны, забывая одну известную истину: «мы, прежде всего, должны быть счастливыми».