Выстрел в доме с колоннами - [20]
– Как себя чувствуешь, Сергеич? Долго тебе ещё лечится?
– Скажу тебе честно, Гриш, эту инфекцию я уже, считай, задушил, но на работу выходить не тороплюсь. Мне врачи устроили диспансеризацию и теперь диву даются, как я с такой электрокардиограммой каждый день в будни на работу ходил, да ещё по выходным и праздникам по первому вашему зову выезжал. У меня ещё большие планы на долгую жизнь с бабами, шампанским, путешествиями и заслуженной пенсией.
– Сергеич, ты мне так нужен, даже не представляешь! В лесу нашли труп…
– Не надо мне больному сейчас про трупы, пожалуйста, – прервал Григория Сергеич. – Я тебя, Борцов, как человека прошу. Знаю, у вас есть судмедэксперт, о ней хорошо отзывались коллеги, я о ней справлялся. Да, начинающая, но ведь отличница, голова у неё соображает. Ничего, перебьётесь пока без меня. До свидания Гриша.
– До свидания Сергеич. Выздоравливай. Мы все тебя ждём. – Борцов убрал мобильный в карман джинсов, повернулся к Зайцеву и произнёс: – Витя, созвонись с братом убитого, поедем к нему.
– А, если он занят, и сегодня откажется с нами встречаться? Ведь он деловой человек.
– Значит, отложит свои дела. Звони, а я зайду в магазин, куплю нам с тобой что-нибудь на обед. Сергеич о своём здоровье заботится, вот и нам о себе побеспокоиться не мешало бы.
Будь напорист в разговоре с Кустовским. Ты – представитель власти, а он – мелкий бизнесменишка. Кто знает, может он братца и убил. Родственники всегда под подозрением в первую очередь. Наследство, квартиры, большие деньги часто приходится делить между многими членами семьи. Ради безбедной жизни самые безобидные на вид люди идут на преступления.
– Но только не Клавдия Андреевна. Как она плакала в морге, Вы бы видели!
– Пока следствие не закончено, ты должен подозревать всех, даже того, кто тебе как человек очень симпатичен.
Несколько лет назад…
В квартире Николеты, известной как женщина – экстрасенс, царил полумрак. Небольшие торшеры и светильники создавали уютную атмосферу, тяжёлые гобеленовые занавески на окнах не давали дневному свету проникнуть в комнаты. На круглом столе горела одинокая свеча, рядом стояли чашки и турка с только сваренным кофе на подставке. Николета, красивая брюнетка тридцати трёх лет с иссиня-чёрными волосами, ждала клиентку. На душе было неспокойно, чувствовалось, человек спешит к ней не с добрыми намерениями. Она сразу поняла, что следовало отказаться, но деньги были так нужны. Женщина, записавшаяся на приём, была одета небогато, но Ника знала, клиентка отдала бы всё, чтобы добиться желаемого.
Дар видеть то, что не видят другие, начал проявляться у Ники ещё в школе, где её недолюбливали. За что её гнобили, девочка не знала. Одноклассницы собирались в кучки и ежедневно обсуждали её на переменах. То причёска не та, то нос длинный, то веки она красит, то сильно напудрилась, то походка у неё странная. Ника никогда в школе не пользовалась макияжем, директором это было категорически запрещено, но красивые сине-серые глаза и белая гладкая кожа в сочетании с тёмными длинными волосами не давали завистницам покоя. Ещё она часто пропускала учёбу, используя любой повод не пойти в ненавистное казённое учреждение с бегущей и орущей толпой учеников. Ей было настолько некомфортно находиться в помещении, наполненном большим количеством таких разных людей, что она часто болела, страдая физически и душевно. Ника не понимала, зачем надо изучать такой объём наук, подолгу находясь в классе с тридцатью детьми, и стоит ли это таких огромных человеческих энергозатрат. Дети особенно не любили тех, кто не посещал школу каждый день. Наверное, просыпалась обида, почему одним можно не ходить, а другим нельзя. Поначалу нелюбовь с одноклассниками у Николеты была взаимная. Она, как могла, пыталась уединяться, на уроках садилась одной за заднюю парту. У неё начало портиться зрение: парт впереди её глаз было много, а доска, на которой писали мелом учителя, объясняя предмет, далеко, и зрение приходилось напрягать. Где-то в пятом классе Ника вдруг стала определять, что вот эта ученица получит у доски пять, а та напишет сочинение на два. Бывало, она ошибалась, но со временем научилась чувствовать настроение учителей и попадала в десяточку. Однажды произошло нечто странное. Взглянув на радостную Лену, выходившую из школы, размахивая портфелем, Ника подбежала к ней, схватила за руку и соврала, что её зовёт классная руководительница. Почему-то она решила, во что бы то ни стало спасти Лену от чего-то страшного. Но не спасла, а только отдалила печальную весть. Ника подошла к Марии Ивановне, их классной и попыталась объяснить, что у Лены что-то случилось дома. Мария Ивановна посадила девочек за парту, дала им задание по подготовке к диктанту, объявив, что они у неё самые умницы и завтра будут помогать проверять тетради у всего класса. Затем Мария Ивановна вышла, как догадалась Ника, чтобы позвонить Лене домой. Возвратившись в кабинет, учительница как-то по-особенному взглянула на Нику и после диктанта предложила девочкам попить с нею чайку.
Потом Лена неделю не появлялась в школе. Классная руководительница рассказала Николете, что в тот день в больнице умерла Ленина бабушка. Отца у Лены не было, мать проводила все будни на работе, и девочку воспитывала бабушка, которую внучка очень любила.
Если бы у каждого человека был световой датчик, то, глядя на Землю с неба, можно было бы увидеть, что с некоторыми людьми мы почему-то все время пересекаемся… Тесс и Гус живут каждый своей жизнью. Они и не подозревают, что уже столько лет ходят рядом друг с другом. Кажется, еще доля секунды — и долгожданная встреча состоится, но судьба снова рвет планы в клочья… Неужели она просто забавляется, играя жизнями людей, и Тесс и Гус так никогда и не встретятся?
События в книге происходят в 80-х годах прошлого столетия, в эпоху, когда Советский цирк по праву считался лучшим в мире. Когда цирковое искусство было любимо и уважаемо, овеяно романтикой путешествий, окружено магией загадочности. В то время цирковые традиции были незыблемыми, манежи опилочными, а люди цирка считались единой семьёй. Вот в этот таинственный мир неожиданно для себя и попадает главный герой повести «Сердце в опилках» Пашка Жарких. Он пришёл сюда, как ему казалось ненадолго, но остался навсегда…В книге ярко и правдиво описываются характеры участников повествования, быт и условия, в которых они жили и трудились, их взаимоотношения, желания и эмоции.
Светлая и задумчивая книга новелл. Каждая страница – как осенний лист. Яркие, живые образы открывают читателю трепетную суть человеческой души…«…Мир неожиданно подарил новые краски, незнакомые ощущения. Извилистые улочки, кривоколенные переулки старой Москвы закружили, заплутали, захороводили в этой Осени. Зашуршали выщербленные тротуары порыжевшей листвой. Парки чистыми блокнотами распахнули свои объятия. Падающие листья смешались с исписанными листами…»Кулаков Владимир Александрович – жонглёр, заслуженный артист России.
Ольга Брейнингер родилась в Казахстане в 1987 году. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького и магистратуру Оксфордского университета. Живет в Бостоне (США), пишет докторскую диссертацию и преподает в Гарвардском университете. Публиковалась в журналах «Октябрь», «Дружба народов», «Новое Литературное обозрение». Дебютный роман «В Советском Союзе не было аддерола» вызвал горячие споры и попал в лонг-листы премий «Национальный бестселлер» и «Большая книга».Героиня романа – молодая женщина родом из СССР, докторант Гарварда, – участвует в «эксперименте века» по программированию личности.
Действие книги известного болгарского прозаика Кирилла Апостолова развивается неторопливо, многопланово. Внимание автора сосредоточено на воссоздании жизни Болгарии шестидесятых годов, когда и в нашей стране, и в братских странах, строящих социализм, наметились черты перестройки.Проблемы, исследуемые писателем, актуальны и сейчас: это и способы управления социалистическим хозяйством, и роль председателя в сельском трудовом коллективе, и поиски нового подхода к решению нравственных проблем.Природа в произведениях К. Апостолова — не пейзажный фон, а та материя, из которой произрастают люди, из которой они черпают силу и красоту.