Выстрел на поражение - [54]
Какое-то лихорадочное нетерпение рвануло в груди мощной вспышкой. Казалось, что у меня дрожит, детонируя на его голос, каждая мышца, и если он скажет что-то еще — я просто взорвусь.
Стэнфорд стремительным рывком развернул меня лицом к себе, и за миг до падения в пропасть чистого безумия, я выдохнула в его губы:
— Сдаюсь…
Его поцелуй был, как выстрел разрывным. Сшибающий с ног и выбивающий воздух из груди. Нетерпеливый, напористый, безрассудный…
Этот мужчина ставил на мне метки своими губами, порождая внутри меня голодный пульсирующий хаос. Мы целовались, издавая глухие стоны, сплетали языки в ненасытной жажде обладания друг другом, и руки его лихорадочно ласкали мои плечи и лицо, заставляя дрожать и таять под их напором. Нащупав на моей шее змейку, Стэнфорд резко потянул вниз бегунок застежки. Распахивая ткань костюма под голограммой, он освободил себе путь к моему телу, и когда ладонь его собственнически накрыла мою грудь, мягко сжимая и приподнимая, тягучая сладкая боль спазмом скрутила низ живота, срывая с моих губ несдержанный вздох освобожденного желания: «Да-а».
Бог мой, как же я хотела этого мужчину — до судорог в мышцах и остановки сердца.
— Ко мне, — просипел он на выдохе, одной рукой подхватил валяющиеся на полу «Брайаны», другой — меня, и потащил к выходу со стрельбища.
«К нему. К нему.» — одиночными импульсами било в моей голове, почему-то совершенно не включая сигнала тревоги.
Куда это «к нему»? Да мне сейчас было все равно куда — хоть в бездну, только бы вместе со Стэнфордом.
О том, что он тащил меня в свою личную раздевалку, я поняла спустя несколько ударов сердца, когда смогла сделать глубокий вдох.
Видел нас кто-то в коридоре или нет — не знаю. Не помню. Потому что всю дорогу я смотрела только на губы Просто Бога, изнемогая от желания коснуться их своими, и когда, проведя ключом по слоту, он втолкнул меня в открывшуюся дверь — обхватила его лицо руками, пьянея от остроты прикосновений.
Брайаны с грохотом свалились на пол. Он что-то прорычал — такое утробно-нетерпеливое, мужское, дающее право чувствовать себя всесильной, всемогущей.
Наткнувшись вместе со мной в потемках на скамью выругался, захлопнул дверь и включил свет.
Миг прозрения, когда я вижу бьющуюся на его виске жилку, жадно дергающийся кадык и голод в глазах. Дух захватывает от ожидания неизбежности. Это равносильно тому, как стоять на краю пропасти, зная, что сейчас земля ускользнет из-под твоих ног, и…
Я ждала падения. Или полета. Не важно. А этот чокнутый, нависнув надо мной, не мигая смотрел мне в лицо, словно спрашивал разрешения. Как будто я могла теперь сказать ему «нет».
Не мой случай. Мое тело выкручивало и корежило от такого нестерпимого желания, что ноги подгибались. Грудь изнывала от ожидания прикосновений его рук и языка, и я понимала, что еще никогда в жизни не испытывала ни к одному мужчине чего-то подобного.
Вцепившись ладонью в его затылок, я приблизила его лицо к себе, вернув губы Стэнфорда туда, где они должны были быть: на моих губах, на моем теле — горячие, мягкие, влажные. И я подставляла их поцелуям лицо, шею, грудь, захлебываясь в эйфории сумасшествия, взорвавшегося фейерверком в моей крови.
— Видеть хочу. Тебя. Настоящую. Убери эту хрень, — злясь на окружающую меня голограмму, закрывая глаза, рычал Просто Бог. Руки его уже успели стянуть с моего левого плеча реальный костюм, и теперь он держался только на одной половине тела, совершенно не мешая мужчине на ощупь найти и разорвать мое нижнее белье, выбросив безнадежно испорченные кружевные трусики куда-то в угол. — Сними, прошу, — запуская мне между ног руку, простонал Стэн.
— Зачем? — тяжело дыша, лишь на миг отлепилась от него. — Думаешь найти под ней что-то новое для себя?
— Нет, детка, но когда ты в ней, у меня такое чувство, что я собираюсь заниматься сексом с манекеном, а не человеком. У меня крыша едет: чувствую одно, а вижу другое.
— Тогда не смотри, а просто чувствуй.
Голосовым приказом я вырубила свет, и в утонувшей во мраке комнате стала целовать Стэнфорда — дико, необузданно, окончательно слетая с тормозов.
В темноте его руки и губы безошибочно находили то, что хотели, так правильно и умело играя на струнах моей воспламеняющейся страсти. Воздух пах нашим желанием, плавился, и лился мне в горло расплавленной смолой, обжигая гортань, вырывая оттуда тихие стоны.
Стэн вдруг задышал шумно и громко, а затем отстранился, суетливо копошась где-то в районе своего паха. А у меня пульс бился в горле, и я никак не могла понять, чего он так долго возится? Штаны спустить не может?
— Помоги. Мать их, — явно психуя, внезапно отозвался он, слепо тыча мне в руки какой-то колючей бумажкой. — Не могу вытащить. Кто засовывает презики в такую маленькую хреновину? — вызверился Стэнфорд.
Застрелиться. Он презерватив, что ли, достать не мог? Мог и не стараться…
— Дай сюда, — я рванула упаковку, а нащупав пальцами скользкую резинку, почему-то возбудилась еще сильнее, когда представила, как натягиваю ее на стоящий член Стэнфорда.
— Ох… охренеть, — вырвалось у меня, когда рука нащупала явный «негабарит» мужчины, да еще и мощно дернувшийся, как только мои руки коснулись головки.
Вы молоды, умны, здоровы, полны сил и надежд? Думаете, что крепко держите руль собственной жизни в своих руках, что можете изменить судьбу только потому, что в вас есть стержень и упорство, способное свернуть горы? Заблуждение. Кто-то мудрый и всесильный все давно решил за вас. Скажете — ерунда? Не стану никого разубеждать. Я тоже так говорила, пока мою жизнь не изменил один-единственный танец…
Стоит ли прощать обидчика, когда благодаря ненависти к нему и желанию убить у тебя есть цель и смысл жизни? Нужно ли отвечать злом на зло, если только жажда возмездия способна заполнить пустоту внутри тебя? Что есть прощение — высшая милость или самая изощренная месть? И знает ли тот, кто переступает черту, что у сладкой мести всегда есть обратная, горькая сторона — уничтожая врага, ты уничтожаешь и свою душу тоже?
Он ненавидит дождь. Он не знает жалости. Он не ведает что такое любовь. Он жестокий темный император. Но однажды, ненавистная стихия, та что всегда только отнимала, решив загладить свою вину, преподнесет ему бесценный дар.
Таких, как Бенджамин Хоккинс Третий, называют «золотыми» мальчиками, и говорят, что они родились с серебряной ложкой во рту. Их жизнь расписана наперёд. Им завидуют, подражают. Их всегда окружает богатство и успех. А у таких как Хок Бернс есть лишь один шанс стать звёздным легионером, чтобы написать свою жизнь с чистого листа: просто выжить. Спросите, что общего может быть у отпрыска богатейшего рода планеты Аэртон Бенджамина Хоккинса Третьего и звёздного бродяги, дрэйкера Хока Бернса? Судьба! Та самая, от которой невозможно убежать даже на другой конец Вселенной.
Они вышли из красного тумана — исполины, застилающие плечами синее солнце Нарии, жестокие воины без сердца и души. У них много имен — Оддегиры, пустынные люди, демоны мира песков. Они утопили мою землю в реках крови, уничтожили мой народ, стерли с карты неба все звезды жизни, осталась лишь я — последняя сумеречная. И я должна бежать, забыть свое имя и суть, что бы выжить… Но камень высшего эорда брошен, и Эгла уже плетет свою нить, соединяя мою жизнь воедино с тем, кто стал моим проклятьем и моей судьбой.
АннотацияСтоит ли прощать обидчика, когда благодаря ненависти к нему и желанию убить у тебя есть цель и смысл жизни? Нужно ли отвечать злом на зло, если только жажда возмездия способна заполнить пустоту внутри тебя? Что есть прощение — высшая милость или самая изощренная месть? И знает ли тот, кто переступает черту, что у сладкой мести всегда есть обратная, горькая сторона — уничтожая врага, ты уничтожаешь и свою душу тоже.
Это немного романтическая фантастика с захватывающими приключениями духа и тела. Реальной точки на карте, где всё происходит, нет. Поэтому, возможно всё. Новая беда постигла человечество, герои его пытаются спасти и события повести текут отнюдь не своим чередом. Главный герой имеет редкую возможность путешествовать во времени, совершать и исправлять свои ошибки, справляться с противодействием и находить себе союзников. Попробуйте прочитайте, вам скучно не будет, я обещаю.
В романе «Полеты средствами водоплавающих» организованным событийным хороводом и несколько оригинальной композицией переплелись пара хорошо знакомых читателю планет нашей звездной системы. В купе с Меркурием, Сатурном, грозным, нелогичным, но приветливым Никандром, очаровательным Лару и другими героями перед вами оживут островки воспоминаний, кусочки неоднородного, частично растерянного пазла вероятного будущего и непроглядного прошлого. Однако лишь сверкающее настоящее отрепетированным ансамблем заманит в объятья последнего гостя Земли.
Фантастический вестерн без примеси фэнтези. Старенький и совершенно немодный опус в стиле постапокалипсиса.
Алексей Бельский проснулся в хорошем настроении. Он встал, зашел на кухню, поставил чай и закурил. Струйки дыма серебрились в лучах восходящего солнца. Алексей улыбался. Ему было 32 года, дела его шли отлично. Он имел ученую степень доктора технических наук и занимался исследованиями в области физики в засекреченном исследовательском институте. Сегодня в лаборатории проводился важнейший эксперимент, от которого зависело будущее Алексея. Он немного волновался, но был уверен в успехе опыта. Алексей не намеревался демонстрировать оружие, а если что-либо и собирался показать, то разве что собственное исчезновение.
Различные расы пришельцев пытаются взять под контроль Землю (еще одна из версий инопланетного вторжения). Только в этот раз есть расы которые помогали нам всегда….
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.