Высшая каста - [2]

– Никаких архивов? – зачем-то решил уточнить Блудов.

– Только теоретические наработки, общие места, так сказать. Большинство практических методик и результатов утрачены. Никто не захотел передавать новой власти готовые уголовные дела на самих себя. Но кое-что осталось, правда, в рамках чисто прикладных исследований.

– Каких именно?

– Например, охранительных. Всякое там подавление воли генераторами низких частот. Люди собираются на митинг, агрессивный настрой. Аппаратура включается: публика начинает чувствовать страх и беспокойство. Полчаса – и толпа рассосалась. Но опять-таки, все это не очень удачные аналоги израильских и американских разработок.

– А при чем здесь расширение сознания? – Мозгалевский не отрывал взгляда от раскрученной им янтарной жидкости в стакане.

– Ну, этим занимаемся не мы, а медики, генетики и мозгоправы. Финансирование у этих ребят в два раза больше, чем у всего российского образования, а секретность пуще, чем у всех наших спецслужб. И, заметьте главное, одним из приоритетных направлений является изучение снов.

– Дарвин, Фрейд и прочая хрень? – Блудов, считавший себя неплохим аналитиком, пытался определить, куда же клонит их друг, но не мог понять и теперь неудачу свою скрывал за небрежной улыбкой.

– Установлено, – в голосе Красноперова прорезались лекторские нотки, – что человеческий мозг задействует максимум одну десятую от своих возможностей. Это распространяется и на сны. Фрейд, Юнг, Бехтерева описали лишь доли процента общего потенциала снов. Их выводы сомнительны, поскольку не имеют практических результатов. Но вот новейшие исследования ДНК и структуры человеческого мозга привели к революционным открытиям.

– Георгич, мы ж не на лекции. Можно проще, без академизма. – Блудов разлил по стаканам остатки виски.

– Удалось установить взаимосвязь работы нашей памяти и ДНК, – генерал, не чокаясь, пригубил. – Оказывается, наш мозг подобен регистратору. Он записывает всю поступающую сенсорную информацию, в том числе и время.

– И на летнее время переводится? – съязвил Мозгалевский.

– Часы и минуты – лишь условная мера жизненного потока, – продолжал генерал. – Образ несовершенный и субъективный, это всего лишь человеческая уловка. Но время объективно, постоянно и нерукотворно, оно не может зависеть от человеческого сознания, от шестеренок и маятников. Настоящее время – это энергия, последовательная и бесконечная, которая не измеряется часами и годами.

– А чем тогда? – непроизвольно бросил взгляд на свой Breguet Владимир.

– Если бы я знал, то мог бы из времени синтезировать информацию. А это уже нечто среднее между Нобелевской премией и мировым господством. Но мы уже где-то рядом. Нам удалось установить, что ДНК фиксирует эту энергию. Каждая подобная макромолекула в нашем организме «пишет» нашу историю.

– Ничего себе объемчики! – присвистнул Мозгалевский.

– По сути, не так и много, даже с точки зрения нашего отстающего от Создателя прогресса. Сто лет – это где-то 880 тысяч часов. В среднем на один час более-менее качественной записи требуется один гигабайт памяти. Так что на человеческий век нужно всего-навсего 860 терабайт. По сравнению с предполагаемыми объемами ДНК ничтожно мало.

– Получается, что в останках любого человека можно отыскать запись всей его жизни? – Блудов вдруг почувствовал, как сквозь мутное умничанье проглянула суть разговора, то, ради чего и собрал их сегодня друг.

– Именно! Причем энергия времени заложена в ДНК в виде уникального кода, подобного географическим широтам, распростертым на все человеческие судьбы. Но пока для ученых это всего лишь биологическая нить в электронном микроскопе, которую нельзя ни промотать, ни просмотреть, а только лишь сопоставить с жизнями современников.

– Если из ДНК нельзя извлечь информацию, то какой во всем этом смысл? Дай мне бюджеты, я тебе каждый день буду подобные открытия делать. – Что-то очень важное вновь ускользнуло от Блудова, и он уже привычно растворил растерянность в иронии.

– Если информацию нельзя получить посредством зрения и слуха, это не значит, что она недоступна сознанию. – Генерал выдержал паузу, проследил, доходит ли до друзей им сказанное.

– Остается только ректально, – скривился Мозгалевский.

– Чужую генетическую запись можно ввести в мозг напрямую. – Красноперов снова сделал паузу и добился своего.

– Как?! – хор друзей заставил генерала улыбнуться.

– Если совсем примитивно, то это выглядит так. Тебе делают что-то, отдаленно напоминающее лоботомию. К вестибулярным ядрам продолговатого мозга подводятся микроэлектроды. Затем пускают разряды, которые обеспечивают определенное возбуждение нужного участка мозговой коры. А дальше в шишковидную железу делается специальная инъекция, состоящая из генетической вытяжки выбранного образца, синтезированного с группой психоактивных веществ. И во сне ты начинаешь жить чужой судьбой, привитой тебе, словно оспа младенцу.

– Наркоманы хреновы! Удумали историей колоться! Да ты гонишь, Георгич! – Блудов ощутил холодок под грудиной.

– Вместо собственных снов живешь чьей-то жизнью? – Какой-то неведомый прежде азарт охватил Мозгалевского.