Высота Безымянная - [6]
– Давай.
– Четверо убито. В строю семь человек. Из леса, те, что были в тыловом прикрытии, как услышали, что мы в штыки пошли – прибежали. Плюс еще один из леса пришел, со второй роты.
– Лесного жителя ко мне. Посмотрим, что за гусь. Мусатов жив?
– Так точно
– Белькевич?
– Погиб. Гранатой подорвал себя и троих финнов.
– Я на позицию к Мусатову. Раненых чтоб всех Кокорин осмотрел. Это приказ. Снаряжайте магазины, богатыри!
Спустя пару минут Руденко подошел к пулеметчику. Тот снаряжал диски.
– Мусатов, как Калатозов?
– Убит. Поначалу хрипел, пытался сказать что-то, да я не слушал, и не услышал бы… Отнесли его ребята к остальным погибшим.
– Земля пухом.
Минуту помолчали
– Николай Матвеевич, пару дней назад письмо родным написал, отправить не успел, если что – отошлете?
– Вряд ли. Не выдержим мы следующую атаку, Мусатов. Некем больше. Семь человек в строю.
– Вы выживете, – улыбнулся Мусатов
– Это почему еще?
– Заговоренный вы. Вас пули облетают.
– Облетают, да не все. Некоторые не знают, что облетать должны, – улыбнулся Руденко, – пуля – дура.
– Ну, а коли жить нам осталось шиш да маленько, закурить не будет, Николай Матвеевич?
– Держи. Ты лучше о другом думай. Сколько их сейчас в атаку шло? Рота? Почти две сотни штыков. А нас десяток был. И устояли. Не прогнулись. Мы с вечера приголубили не меньше полутора сотен. А нас было-то тридцать человек. Красиво умираем. Хоть книжки пиши…
Спустя час, на позицию к Мусатову и Руденко подполз санитар.
– Кокорин, как раненые?
– Там только тяжелые остались. Кто без сознания, кто пошевелиться не может, остальные на позиции вернулись. Сказали Вас перевязать надо, вы ранены?
– Царапина. Жить буду. – Руденко попробовал пошевелить рукой, боль будто прожгла все тело.
– Вот что, Кокорин… Помнишь ручей, через который мы сюда перебирались?
– Так точно.
– Давай переноси тяжелых через ручей. Скоро финны обратно попрут, чего греха таить, вряд ли устоим. Раненых спасти надо. Финны вряд ли сразу в лес сунутся, а к вечеру командир полка обещал подмогу дать, там раненых наших и найдут, все равно через этот ручей перебираться будут. А мы попридержим супостатов сколько сможем.
–Но…
– Без всяких «но», санитар! Это приказ!
Что-то свистнуло впереди, в лесу и, практически тут же на склоне раздался взрыв и полетела вверх земля, вперемешку с камнями
– Ложись!
Еще взрыв. Теперь чуть выше.
– Идут, товарищ политрук, вон из леса выходят.
– Вижу, не стреляй пока
Еще разрыв. И еще, спустя несколько секунд.
– Один только миномет работает, но больно уж точно бьет зараза.
Еще разрыв, немного выше позиции. Спустя несколько секунд совсем рядом рвануло. Руденко упал. В ушах звон. Перед глазами снова пелена. И дикая боль огнем прокатилась по всему телу. Еще разрыв, в этот раз по вершине холма. Вот уже отчетливо видны финские шеренги. Быстро приближаются. Офицера не видно.
– Мусатов, давай!
Тишина в ответ. Повернул голову – лежит пулеметчик, спину разворотило осколком. Руденко подполз, оттолкнул бездыханное тело в сторону, прильнул к пулемету. Дал длинную очередь по приближающейся серой шеренге. Ага, залегли. Сзади еще разрыв. Стали слышны одиночные винтовочные выстрелы. Пустой диск отбросил в сторону, схватил второй, примкнул, начал выцеливать пытающихся встать финнов. За спиной раздался характерный звук заряжания магазина, повернулся – Кокорин забивает диск.
«Вот же, зараза» – подумал Руденко и снова дал очередь по встающим финнам. Короткими очередями. За спиной еще разрыв. Берегут миномет финны, из леса накрывают. Второй диск опустел, следующий примкнул, боковым взглядом отметил, что первый уже снаряжен. Молодец, Кокорин.
Уже не так смело поднимаются. Но миномет не затихает. Последние разрывы на холме были. Знают, что там окопы. Сами вчера там большей частью находились. Продолжается бой. Вот вскочил финский солдат, прокричал что-то и стали подниматься остальные. «Молодцы, догадались офицера переодеть» – подумал Руденко и дал очередь по этому солдату, тот упал. То ли залег, то ли погиб, но финны поднялись и снова двинулись на штурм высотки. Еще одна длинная очередь. Пустой диск. Вокруг слышны винтовочные выстрелы, значит, держатся бойцы. Богатыри!
Снова длинная очередь. Залегли. До холма не больше 70 шагов. Теперь только длинными очередями. Иначе никак. Поползут, как только почувствуют, что под холмом их спасение. Снова пустой диск. Кокорин уже протягивает новый и тут же начинает забивать следующий. Взрывы не умолкают. А с финской стороны стрельба все реже. И нет, не показалось, отходят, отползают в сторону спасительного леса. Руденко продолжил стрелять. Разрывы не прекращаются. Справа, совсем рядом снова раскат, полетела земля, вперемешку с камнями. Упал Руденко. Все тело ноет. Приоткрыл глаза – Кокорин его правую руку приподнял, бинт достает
– Диски забивай, санитар, не время сейчас перевязками заниматься, – снова прильнул к пулемету.
Да, отошли финны. Отошли!!! Выстояли. Продержались. Еще время выиграли. В ушах что-то звенит. Повернулся – Кокорин с бинтом, на голову показывает, говорит что-то. Еще разрыв, но уже не такой громкий, снова по вершине холма. И еще… И еще. Кокорин же голову перебинтовывает. А тело обжигает болью. Все тело, с головы до ног, будто горит оно в огне преисподней…
"Мы живых людей на танки размениваем, понимаешь, политрук? Не просто людей – наших советских богатырей! Сегодня утром они с нами кашу из одного котелка ели, шутили, верили в нас, а завтра поползут с гранатами и бутылками под танки, понимая, что шансов вернуться живыми у них практически нет. Да каждый из них мне только за это дороже любой немецкой танковой дивизии, а все, что я могу сделать – это кивнуть головой, одобряя их жертву… " Описанные события имели место быть. Здесь нет фантастических героев, обладающих суперспособностями.
Отзыв писателя Буденковой Т.П. на конкурсе "Реалистическая проза 2020": Удивительное дело, в начале рассказа главный герой Михаил Пятикоп инструктирует командиров танков, как будут встречать превосходящие силы противника. Так вот что меня удивило: скажите, что и так понятно девять против сорока. Это факт, конечно, но эту рекогносцировку автор сумел так подать в рассказе, что я сугубо гражданский человек, читала не отрываясь и зрительно представляла и местность, и план Пятикопа. За это особый респект автору, потому что понимаю, сколько документов пришлось ему изучить, прежде чем добиться такой достоверной доходчивости.
О северных рубежах Империи говорят разное, но императорский сотник и его воины не боятся сказок. Им велено навести на Севере порядок, а заодно расширить имперские границы. Вот только местный барон отчего-то не спешит помогать, зато его красавица-жена, напротив, очень любезна. Жажда власти, интересы столицы и северных вождей, любовь и месть — всё свяжется в тугой узел, и никто не знает, на чьём горле он затянется.Метки: война, средневековье, вымышленная география, псевдоисторический сеттинг, драма.Примечания автора:Карта: https://vk.com/photo-165182648_456239382Можно читать как вторую часть «Лука для дочери маркграфа».
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.
Похъёла — мифическая, расположенная за северным горизонтом, суровая страна в сказаниях угро-финских народов. Время действия повести — конец Ледникового периода. В результате таяния льдов открываются новые, пригодные для жизни, территории. Туда устремляются стада диких животных, а за ними и люди, для которых охота — главный способ добычи пищи. Племя Маакивак решает отправить трёх своих сыновей — трёх братьев — на разведку новых, пригодных для переселения, земель. Стараясь следовать за стадом мамонтов, которое, отпугивая хищников и всякую нечисть, является естественной защитой для людей, братья доходят почти до самого «края земли»…
Человек покорил водную стихию уже много тысячелетий назад. В легендах и сказаниях всех народов плавательные средства оставили свой «мокрый» след. Великий Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» пишет о кораблях и мореплавателях. И это уже не речные лодки, а морские корабли! Древнегреческий герой Ясон отправляется за золотым руном на легендарном «Арго». В мрачном царстве Аида, на лодке обтянутой кожей, перевозит через ледяные воды Стикса души умерших старец Харон… В задачу этой увлекательной книги не входит изложение всей истории кораблестроения.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.