Высоко над уровнем моря - [8]

– Не, «мокрый асфальт»… Да не в этом дело! – Сергей протянул руку к бутылке, налил еще по – пятьдесят грамм, пошарил взглядом по столу в поисках закуски.

Нашел кусок хлеба, по-братски разделил его на двоих, чокнулся, выпил и продолжил:

– Отвезли они ее домой. Девчонка на Васильевском острове живет. С матерью. Поздно было, мать спала, девчонка пригласила их к себе в комнату, чаю поставила…

– Неужто групповуху организовала?! – свистнул я.

– Андрей, откуда в тебе столько цинизма? – поморщился Серый. – Смотрю на тебя и удивляюсь…

– Ладно, извини. Значит, не организовала. Значит, Пастернака читать наизусть начала:

"Зал утих, я вышел на подмостки,

Прислоняясь к дверному косяку…"

Кстати, ты давно «косяками» не баловался?

– Заткнись и слушай.

– Понял.

… – В общем, Андрюха, дальше получилось, как в дешевой мелодраме «Интердевочка»: шок прошел, девка в истерику. Сопли, слезы, слюни. Начала про свою горемычную жизнь рассказывать. Отец год назад в автомобильной катастрофе погиб, мать с горя слегла. Полгода была в больнице. Чтобы себя и мать прокормить, девчонка эта, ее, кстати, Аллой зовут, институт бросила, работать пошла.

Неделю назад ее кооператив, в котором эти дурацкие «варенки» шили, накрылся медным тазом. А жрать-то надо… Поголодала, начиталась и наслушалась баек про роскошную жизнь путан и пошла на панель. В этот самый кабак, значит. Первый раз, в первый класс. Ты знаешь, чужаков в этом деле не любят…

– Откуда мне знать, я же не сутенер…

– …вот на нее «крыша» и наехала – не обращая внимания на реплику, закончил Сергей.

Я внимательно слушал его, хотя совсем не понимал, какого черта он мне все это рассказывает. Подобными сентиментальными историями были забиты все бульварные газеты нашего дурацкого переходного периода начала 90-х годов. Страна и мы катились в какую-то пропасть, рушились привычные связи между людьми. Все прежние ценности, которыми общество жило десятилетиями, валились в тартарары. Я смотрел на Сергея, неистребимого романтика, и не мог понять, чего это он так разволновался от этой типичной истории. Пришел к мысли, что старые дрожжи взыграли.

Спать уже не хотелось, делать было нечего. Поэтому я выдавил из себя заинтересованное:

– А что дальше-то было?

– В общем, – продолжил Сергей, – Саня этот – чувачок несентиментальный, но тоже расчувствовался. Денег этой Алле дал, чтобы больше на панель не выходила и смогла прожить, пока новую нормальную работу не найдет… Людка от этого благородства в оргазм впала. Вот сука!

– Завязывай! – не выдержал я, – Заколебал! Или говори по существу или вообще заканчивай. Мне историю твоих семейных измен слушать неинтересно.

– Да не было измены, не было! – завелся окончательно Сергей, – Мне все это жена рассказала как раз для того, чтобы носом в дерьмо сунуть. Мол, остались еще мужики на свете. И благородные и при деньгах. Она говорит, что ни на секунду бы не сомневалась, чтобы с ним остаться. Только бы позвал!

– Брось волну гнать, – оборвал я Сергея, – Видел твою Людку – хорошая девчонка, не из тех, что хвостом за спиной мужа крутят. А в запале эти дуры еще не то наболтать могут.

На самом деле я так не считал. Просто банально врал, успокаивая своего старого друга. Как раз такая, как Людка, вполне могла наставить мужу рога. А стервозности и жестокого бабьего куражу у нее хватило бы, чтобы потом об этом еще и рассказать своему «суженому – ряженому». Убежден, что все начинается как раз со слов. Сначала женщине мысль об измене пришла в голову, затем она где-то, кому-то это проговорила (если муж – тряпка, то можно и ему), а потом у нее возникнет идея перейти от слов к делу – надо же быть логичной в своих поступках! И кто сказал, что у женщин нет логики? Есть, и порой довольно железная.

… – Не знаю… – Сергей, не глядя на стол, протянул руку, налил себе одному водки. Выпил, занюхал рукавом, поморщился, – Этот Саня благородно так ее до сестры проводил и – все.

– Так радуйся, чудило!

– Радуйся… – уныло протянул Сергей, – Брошу этот чертов институт – на инженера в наше время только идиот учиться может, подамся в мафию. Возьмут. Я еще не забыл, с какой стороны за автомат нужно браться.

– В киллеры пойдешь? – с любопытством я посмотрел на него, помня, что в Афгане Кондрашов все полтора года был поваром.

– В фигиллеры! Я полтора года в Афгане в «духов» стрелял. Что они мне лично сделали, чем помешали, пока я в этот сраный Афган не попал?! Ничем! Да я знать про них не знал, про эту страну только по телевизору слышал! После этого вся жизнь наперекосяк. Два года, как Афган кончился, а в мирную жизнь войти не могу. В институт поступил, женился – думал, забуду… Хрена!

А эти сволочи, кооператоры, бизнесмены хреновы, пока мы там гнили, кооперативов наоткрывали, видеосалонов с порнухой. Машины меняли, девок портили… Они хозяева жизни, а мы – дерьмо! Тем, кто раньше пришел, легче. Они адаптироваться успели в нормальной стране. А мы эту войну заканчивали, и тут в бардак у себя попали…Ты вот скажи, кто сейчас для меня больший враг?

Я молчал. Что тут скажешь? Тут надо брать пулемет и топать на перекресток – кооперативщиков стрелять. Хотя причем здесь они? Не причем. Крутанулись ребята, вовремя поняли, откуда дует ветер перемен. А если ты этого не сделал: не успел, не захотел или не смог – это уже твои проблемы.