Высоцкий и его песни - приподнимем занавес за краешек - [40]

Я по грудь во вранье...

Или -- в юмористическом контексте:

Весь в медалях он лежит, запакованный...

(И Обложили меня, обложили из "Охоты на волков" тут же, совсем рядом).

Для Высоцкого в подобных ситуациях важен такой смысловой оттенок, как степень, интенсивность называемого состояния142, и он ее часто обозначает:

Я весь в свету, доступен всем глазам...

Сыт я по горло, до подбородка...

Вязнут лошади по стремена...

Потому и нельзя пренебречь смысловым акцентом, который ставит в анализируемой фразе слово весь.

Названный смысловой ряд приложим не только к делам и мечтам, но и к друзьям. Он нехорош только одним -- тем, что помещает друзей в иронический контекст, в кавычки, не дает толковать это слово в его прямом значении и, поскольку дружба, как и любовь, -- понятие абсолютное, не позволяет утверждать, что в данном фрагменте текста речь идет о дружбе.

Весь в друзьях и в делах герой вернется в жизнь -- повседневную, равнинную. Конечно, он нуждается в этих друзьях, хотя есть и те, кто нужней. Весь в друзьях -- это странноватое сочетание -- ей-Богу, как "в грязи"143 (помните саркастическое Толпа друзей, по грязи семеня?) -- как раз и подтверждает, что настоящие друзья уходят безвозвратно, а о тех, что появятся на их месте, только и скажешь: "весь в друзьях"144.

Я, конечно, спою145...

И песни -- главное, что поможет выжить и жить дальше, -

... не пройдет и полгода.

x x x

У Высоцкого мотив дружбы почти никогда не связан с каким-либо действием (и это при том, что для него позиция героя определяется прежде всего действием). Из этого правила есть всего несколько исключений: порыв героя песни "Для меня эта ночь вне закона..." дозвониться до далекого друга; письмо от друга ("Друг в порядке, он, словом, при деле..."). Дважды мы узнаем, что друг спас героя:

Нет друга, но смогу ли

Не вспоминать его:

Он спас меня от пули

И много от чего... -

и обращенное к Мишке Шифману "Ты же меня спас в порту!". Несколько более неопределенный пример отзывчивости друга:

Возвратился друг у меня...

... враз все понял без фраз

И откликнулся.

Еще раз друг (дружок), предупреждает об опасности:

Валюха крикнул: "Берегись!"

Вот и все. Иными словами, дружба Высоцким бывает лишь названа и почти никогда -- показана. Нам приходится верить или не верить герою на слово.

Одиночество толкает персонажей к самообману, и они стремятся увидеть то, чего нет, например, принимая собутыльника за друга:

А там -- друзья, ведь я же, Зин,

Не пью один.

(Ср. в "Застольной" Саши Черного: "Пусть хоть в шутку,/ На минутку,/ Каждый будет лучший друг").

У текстов, с которых начат наш разговор о дружбе и поэзии Высоцкого, есть одна общая черта: в них отношения дружбы находятся за пределами реальности. Как, например, в песне о невернувшемся из боя. И дело не в том, что сюжет из прошлого или что один из друзей погиб в допесенном "вчера". Неужели же это друг молчал невпопад и не в такт подпевал? Обратите внимание, что -

Нам и места в землянке хватало вполне,

Нам и время текло для обоих -

сказано вослед ушедшему. Конечно, и время и место были для героев общими, но это надо было вовремя осознать. А все пришло к выжившему лишь с гибелью того, кто только после смерти обрел в устах оставшегося имя:

"Друг! Оставь покурить!", -- но в ответ -- тишина146.

В этом сюжете смерть одного обрывает не дружбу, а одиночество вдвоем (в другом месте у ВВ -- Двоеночество это уже), то есть дружбу, которая могла и должна была состояться, но -- не сбылась. В чем причина? В песне есть ответ на этот вопрос.

Два пейзажа обрамляют тяжкие раздумья героя. В начале:

То же небо, опять голубое,

Тот же лес, тот же воздух и та же вода...

В конце:

Отражается небо в лесу, как в воде,

И деревья стоят голубые.

Все то, что казалось герою существующим само по себе, отдельно и вне всего остального, оказалось частью целого, и ему дано было ощутить это единство. В нем родилось ощущение родства -- и он увидел, услышал, понял то, что еще вчера было ему недоступно:

Вдруг заметил я: нас было двое.

Но это запоздалое прозрение. Все теперь одному.

Есть лишь один текст у Высоцкого, в котором дружба явлена нам без всяких оговорок, во всей своей полноте, реальности, -- "Их -- восемь, нас -двое...". Но ведь ее огонь светит нам из прошлого, из военных лет...

Дружба может существовать лишь "здесь" и "сейчас". Слушая песни, читая стихи Высоцкого, ловишь себя на ощущении, что дружба в них ускользает от настоящего, за его пределы -- в "до" и "после". Но для поэтического мира Высоцкого такое не только неудивительно, а, кажется, и закономерно.

Мир, каким его ощущает и воссоздает в своих стихах Высоцкий, -- это рушащееся целое, в котором поникли, ослабли до предела многообразные связи (дружба исключительно в прошлом и желаемом будущем и отсутствие ее в настоящем -- как раз одно из конкретных проявлений того, что "порвалась связь времен").

Чтобы не дать порвать, чтоб сохранить

Волшебную, невидимую нить... -

кажется мне, так расслышал свою миссию Высоцкий-поэт. Как налаживание связей бытия происходит в его стихах? Вспомним, что дружеские отношения проявляются у Высоцкого в экстремальных ситуациях, будь то горовосхождение или неравный воздушный бой. Почему друг у Высоцкого познается только в беде? Ответ дал сам ВВ: в крайних ситуациях есть "возможность чаще проявлять эти качества: надежность, дружбу в прямом смысле слова, когда тебе друг прикрывает спину"147. Показать человеку то в нем, что, не востребованное повседневностью, может оставаться неведомым и ему самому, -- в этом одна из причин обращения Высоцкого к экстремальным ситуациям.