Вышли на фронт «катюши» - [83]

Бои у границ Восточной Пруссии остались в памяти как самые тяжелые. Потери росли, и командованию приходилось вводить в бой новые и новые резервы.

Впервые врагу пришлось воевать на своей земле. Отчаянное сопротивление было сломлено, и наши войска, в первом эшелоне которых находился и 42-й гвардейский минометный полк, ворвались в Восточную Пруссию, заняли города Эйдкунен и Шталуппенен.

За участие в прорыве и вторжение в Восточную Пруссию, за доблесть и мужество Указом Президиума Верховного Совета СССР от 19 февраля 1945 года 42-й ГМП был награжден орденом Кутузова III степени.

Битва за Восточную Пруссию длилась до апреля 1945 года. Сопротивление противника не ослабевало. За каждой прорванной линией обороны следовала другая.

Наступило 9 апреля — день, когда начался штурм Кенигсберга, последнего оплота вермахта в Восточной Пруссии. 42-й гвардейский минометный полк в составе 43-й армии принимал участие в этом историческом сражении. В первые же часы боя на город обрушили огонь 18 тысяч орудий и 10 гвардейских минометных полков. Три дня и три ночи длились бои. Они никогда не будут забыты теми, кто в них участвовал. Враг не выдержал и капитулировал.

Е. Я. Юровский. Морская минометная гвардия

Е. Я. Юровский, подполковник запаса

— Вам повезло! — сказал дивизионный комиссар Н. В. Звягин, уполномоченный наркома Военно-Морского Флота по Московской зоне обороны. — Дают новое оружие, какие-то РС, что-то минно-торпедное...

Это известие окрылило нас с командиром, а когда мы сообщили краснофлотцам о новом, неизвестном оружии, нас даже начали качать.

Было чему радоваться! Всего несколько дней назад, голодные, в прожженных шинелях, мы пробирались из окружения под Вязьмой и Ржевом. Дивизионы мощной морской артиллерии воевали на дальных подступах к Москве. Когда кончился боезапас, путь отступления уже был отрезан. По приказу командования мы взорвали стационарные установки и семнадцать суток выходили с боями к Москве.

В казармы, где мы размещались, прибыли два капитана-артиллериста. Очень кратко, с помощью школьной доски объяснили нам устройство боевых машин, а на следующий день во дворе казармы появились боевые установки, напоминавшие зачехленные понтоны.

Как ни странно, некоторые части этих установок показались мне знакомыми. Я вспомнил, как на второй день войны заводу «Красная Пресня», где я тогда работал, поручили изготовление деталей по образцам. Так вот когда и где начали создавать это новое секретное оружие! Тогда я, конечно, не знал, что московский завод «Компрессор» начал производить БМ-13.

Припомнился еще один эпизод. Мы воевали под Оленином, западнее Ржева. В блиндаж командира 247-й дивизии генерала В. С. Поленова вошел неизвестный капитан, который представился как командир особой батареи.

— Что за «особая»? — спросил генерал.

— Поставьте задачу. Будет выполнена, — ответил капитан.

— Сколько боезапаса?

— Три залпа.

— Не густо! — заметил генерал.

Командир особой батареи уверенно повторил:

— Поставьте задачу, будет выполнена.

Я понял эту уверенность, когда, став комиссаром дивизиона РС, присутствовал при испытании боевых машин на полигоне. Шестнадцать сорокадвухкилограммовых снарядов подняты на спарки. Краткая команда. Проходят считанные секунды, и РС, оставляя огненный след, летят к цели.

Так в самые тяжкие дни обороны Москвы был сформирован 14-й отдельный гвардейский минометный дивизион моряков, которому предстояло пройти путь от Москвы до Берлина.

Командиром дивизиона (а впоследствии 305-го гвардейского минометного полка) был назначен капитан-лейтенант Арсений Петрович Москвин, командирами батарей — выпускники Севастопольского военно-морского училища имени ЛКСМУ лейтенанты Давид Бериашвили, Николай Павлюк и капитан Александр Збоев; начальником штаба — лейтенант Андрей Виноградов, выпускник того же училища.

Все мы твердо знали инструкцию, которая в двух словах сводилась к следующему: максимальная осторожность и строгая секретность. С одной и той же позиции давать не более одного залпа. Действовать только с пехотным прикрытием, а в случае опасности захвата боевых машин противником — взорвать установки и боезапас.

Стрелять нам полагалось по живой силе, находящейся на открытой местности или в легких укрытиях. Так действовали части РС под Москвой и на других фронтах. Так действовали и мы, применяя наши БМ-13 точно по инструкции. Но настал день, когда жизнь заставила нас использовать свое мощное оружие иначе.

Летом 1942 года на хутор Почтовый Яр под Ростовом-на-Дону, где мы располагались, прибыл инспектор гвардейских минометных частей Ставки Верховного командования полковник А. И. Нестеренко. После тщательной проверки дивизиона он неожиданно спросил:

— Вам приходилось стрелять с открытых позиций? — И, глядя в наши удивленные лица, сказал: — А мне приходилось. И с большим эффектом!

На следующий день Алексей Иванович Нестеренко сам руководил учебной стрельбой. Самодельные макеты танков двинулись в степь на прицепе у грузовиков. Наши расчеты открыли по ним огонь, подкопав землю под передними колесами боевых машин (для понижения угла).