Вышка - [34]
— Гонять, — сказали хором.
— Тогда — вперед!
Мыльная пена шевелилась, как живая, блестела миллионами пузырьков, переливались радужно в свете лампочек. Крик стоял непрерывный. Скакали ремни, сапоги мелькали, табуреты летели кувырком.
— А ты что? — толкнул кто-то.
Стоял рядом Андрей. Взмокший. Рот набок. Глаза прыгают.
— Стоишь что? Я один гонять буду? А ты — кайфовать?
— Отойди к растакой матери! — заорал я. И взмахнул ремнем. И — хлясть! — по чьей-то спине. И еще раз.
Андрей уже где-то на лестнице — тоже наша территория.
Я смотрел на спину, по которой только что ударил… Секунда… вторая… третья… Нельзя так стоять! Нельзя. Но — ударить еще… Нет, никак. Злость пропала.
Злость вспыхнула, когда послышался приближающийся голос Зайцева:
— Не вижу усердия! Не вижу!
Злость вспыхнула оттого, что голос приближался, а я… я ничего не могу поделать, и сейчас опять…
— Бегом! — не узнавая своего голоса, крикнул я. И сама взлетела рука — ремень на мгновенье остановился в воздухе… — Хлясть!
— Бегом, падла!
— Давай, Лауров, давай, — бросил на ходу замкомвзвода.
И это кончилось. Завтрак.
— Садись!
Сел — и увидел перед собой того, кого ударил. Он не смотрел на меня, торопливо ел кашу. Без хлеба. Не досталось.
— На… — Я придвинул к нему два куска своего хлеба.
— Спасибо, — коротко сказал он. И опять опустил глаза в миску.
Ну что еще?..
Генерал появился, когда караул получал приказ.
Комбат приставил ладонь к шапке и успел сказать:
«Караул, слушай приказ», — дневальный закричал страшным голосом:
— БАТАЛЬОН, СМИРРРНА!!!
И сразу же вошел он. А за ним втекла большая толпа офицеров из штаба. Он был сухонький, с маленькой головой, на которой покачивалась дымчато-серая папаха. Глазки напирающие. Нос крючком. Яркие шелковые лампасы.
Генерал внимательно выслушал доклад Аржакова, потом повернулся к караулу. Папаха его, казалось, заняла всю казарму.
— Здорово, сынки! — неожиданно зычным голосом сказал он. Ответ громыхнул так, что стоящие за генералом офицеры осторожно заулыбались.
— Вот это орлы! — Качнулась папаха. Офицеры закивали согласно.
Генерал неожиданно быстро шагнул к Искакову, стройному и красивому казаху.
— Сколько отслужил, сынок?
— Год и три месяца, товарищ генерал, — четко выпалил тот.
— Невеста есть? А-а?
— Так точно, товарищ генерал, есть.
— А в отпуске ты был?
— Никак нет.
Папаха повернулась назад:
— Приказ министра вам известен? А-а?
— Так точно, товарищ генерал. Не успели… — отвечал Жигарев, стоявший ближе всех.
— Что, что, что вы не успели, майор?! — гаркнул генерал.
Жигарев что-то говорил, разводя руками.
— Ну что, мне самому объявить ему отпуск?
— Так точно… Никак нет, товарищ генерал, сегодня же подготовим приказ…
— С богом, сынки! — сказал генерал. И повернулся, поворачивая сопровождающих, и вышел.
Больше мы его не видели.
Вернулись с «Консерватории» — и сразу команда:
«Оружие не сдавать!»
Мы стояли у казармы в хрустящих от мороза полушубках, на плечах — ледяные автоматы. Теперь возвращались не затемно: день незаметно вырос, и солнце сейчас показывало тлеющую верхушку из-за дальней рощи. Ветер налетал, но лицо не так обжигало.
Из казармы вылетел Соловейчик.
— Нале-во! К автопарку бегом марш!
У автопарка стоял автозак. Стучал мотор.
— К машине!
Сели. Поехали. И тут заговорили, быстро и слишком громко. Кому-то земляк из первой спецроты успел сказать: «На „Детском саде“ — бунт».
Санек… Неужели…
Рядом — голоса, голоса… Какие-то испуганно-храбрые:
— Я их счас всех положу!.. Землю жрать будут!.. Ублюдки!..
Санек… Неужели?.. Да нет, их там полтысячи. А вдруг?
Машина летит как бешеная. Поворот. Еще поворот… Запрыгала. Вокруг попадали; чей-то рукав колючий обжег лицо; кто-то матюгается…
Остановились. Хлопнула дверца кабины. Лязгнуло железо — автозак открывается снаружи специальной отмычкой, открылась дверца с решетчатым оконцем — и мы запрыгали на упругий снег.
Ворота «Детского сада»… А народу! Зарябило в глазах от красных околышей и погон. Тут и офицеры штаба, и зоновские, и наши… Вон Вайсбард, Забелин… И еще незнакомые совсем офицеры; один без галстука, с растрепанными волосами, бледный… Шум стоит. Возле ворот по обе стороны вытянулась первая спецрота: белые шлемы с плексигласовыми забралами, дубинки М-65… Лица напряженные.
Ворота чуть приоткрылись и — спецрота сдвинулась плотнее, образовав узкий коридор. Красные околыши замелькали гуще…
— Вон, ведут! — громко сказал кто-то. По узкому проходу двое солдат из спецроты вели за руки зэка. А сзади еще двое вели второго. Зэки что-то выкрикивали, вырывались. Они были все ближе… Я подался вперед…
— Дай дорогу! — крикнул нам Соловейчик. Мы отошли от автозака, дверь которого была открыта. Автоматы направили на идущих.
— Ать, с-сука! — выворачивал зэк стриженую голову, скалил зубы.
Они были совсем близко от автозака, когда этот первый рванулся… Один конвойный отлетел, громыхнула железная дверь. И тут все, кто стоял близко, сняли с себя автоматы — и замелькали, забухали приклады.
— Осторожней, не убейте его! — кричал какой-то майор.
— Каз-лы! А-а!.. А-а!..
— Мешок на КСП упал, — захлебывался кто-то сзади. — Контролер полез, а они кирпичами… А тут — из караулки наши… крик, стрельба… Возле меня топор воткнулся в маскировочное…
Самое завораживающее в этой книге — задача, которую поставил перед собой автор: разгадать тайну смерти. Узнать, что ожидает каждого из нас за тем пределом, что обозначен прекращением дыхания и сердцебиения. Нужно обладать отвагой дебютанта, чтобы отважиться на постижение этой самой мучительной тайны. Талантливый автор романа `После запятой` — дебютант. И его смелость неофита — читатель сам убедится — оправдывает себя. Пусть на многие вопросы ответы так и не найдены — зато читатель приобщается к тайне бьющей вокруг нас живой жизни. Если я и вправду умерла, то кто же будет стирать всю эту одежду? Наверное, ее выбросят.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.