Вышедшие из мрака - [4]

- Поаккуратней, мадам..., - сжал кулаки судебный исполнитель. - А то нарветесь на большие неприятности...

- Ах, вот как, вам всего этого мало?! - стала наступать на него Марина. - Неприятностями он грозит, можно подумать, что может быть ещё хуже... Во всем мире торгуют и покупают валюту, а человек за это получил двенадцать лет строгого режима!!! Нате!!! - сняла она с пальца обручальное кольцо и швырнула его на пол под ноги исполнителям. - Забирайте все!!! Мать до инсульта довели, будьте вы прокляты, простые советские!!!

- Ах вот как ты..., - налилось кровью широкое лицо исполнителя.

При этих словах со своего мягкого кресла вскочил находящийся в состоянии подпития и затаенного бешенства Илья, который в последнее время весьма преуспел в занятиях карате и подавал в этом виде спорта большие надежды. Только вмешательство второго исполнителя, более мягкого и деликатного, спасло Илью от неминуемой беды.

- Да ладно тебе, пошли, женщина не в себе, надо понимать, - вмешался тот, другой, вставая между ними троими...

Затем забрали машину, кофейного цвета "шестерку", которая доставила семье столько приятных впечатлений... Марина молчала, мрачно глядела, как в машину сел некто и уехал на ней, предварительно сунув ей какую-то бумагу, которую она, не глядя подписала.

При конфискации дачи она просто отказалась присутствовать, сославшись на болезнь сына. Получила через некоторое время акт и забыла туда дорогу.

А Василию предстоял долгий этап на Колыму... Арестантский вагон, обритая голова, барак, нары, телогрейка... Зазеркалье, другой, параллельный мир, в котором не было решительно ничего общего с тем, в котором он прожил тридцать пять лет...

Василий сам от себя не ожидал, что он сможет все это выдержать. Однако, оказался крепок и телом и душой. Зэки его уважали, статья была серьезная, все помнили расстрельные приговоры по ней...

Так и прошло шесть лет... И вот - постоянные разговоры Сурка о побеге... В душе Жебрака происходил переворот... Он вспомнил о сыне Антошке, которому уже было десять лет... Он, наверное, уже и не узнает его... А дальше? Что будет дальше? Марина страдает, мучается в одиночестве и в безденежье... Сын растет без отца... Больная, потерявшая дар речи мать... А ведь сидеть ещё шесть лет, и амнистии он не подлежит... В стране происходили перемены, но ещё не настолько серьезные, чтобы пересматривать подобные статьи... Начинался девяностый год...

Бежать... ? Но куда? Даже если побег удастся, он же не сможет поехать в Ленинград к семье... Денег нет, никаких сбережений, все конфисковано... А скорее всего, ничего не получится, и будет лишь прибавка к сроку за побег или попытку к побегу... Нет, глупость, бессмыслица, абсурд... Нечего об этом и думать! Надо терпеть, осталась ещё половина... Он выдержит, обязательно выдержит...

Но Данилов все уговаривал и уговаривал... Все разговоры были только об этом... И все же вряд ли Жебрак решился бы на такой шаг, если бы не новые обстоятельства...

... В феврале был назначен новый начальник лагеря, некто Иван Иванович Лысяга, человек свирепый и жестокий, могучего сложения, шевелюрой полностью соответствующий своей фамилии... И вскоре он вызвал к себе Жебрака...

- Заключенный Жебрак, статья восемьдесят восьмая, - представился Василий, входя в кабинет начальника...

- Вот ты какой... - сурово глядел на него Лысяга. - Валютчик... Отвертелся от вышки, падло... Ну ничего, мы тебе здесь свою вышку организуем...

Жебрак глядел прямо, не мигая, стоя, как положено перед начальством, вытянув руки по швам.

- Гордый..., - осклабился золотыми зубами Лысяга. - Интеллигент вшивый... Ну что, договариваться будем, или как?

- О чем?

- О чем, говоришь? Да о том самом... - Лысяга многозначительно потер двумя пальцами правой руки. - Господь учил делиться, слышал?

- Было бы чем, поделился бы..., - спокойно произнес Жебрак.

- Есть у тебя, есть..., - продолжая улыбаться одним огромным ртом, злобно смотрел на него Лысяга. - Знаю... Поделись, Жебрак, и я тебе обеспечу нормальную жизнь. Писарчуком сделаю, или при столовой устрою... Напиши жене, быстро дойдет, я организую... Мне много не надо...

- У меня ничего нет, все конфисковали по решению суда - и дачу, и машину, и драгоценности...

- Свистишь, падло, все свистишь..., - продолжал зловеще лыбиться Лысяга. - Чтобы такой гусь, как ты, и ничего бы себе не оставил? В жизни не поверю таким байкам... Слышал я, какими бабками такие как ты ворочают...

- Верьте, не верьте, а у меня ничего нет... Жена работает учительницей в школе, получает сто пятьдесят рублей. И мать инвалид... Сыну десять. Сами представляете, как они живут...

- Я тебе такую судьбу организую... Петухом станешь, падло позорное..., - прошипел не желающий верить ни одному его слову Лысяга. Тут ребятишки крутые скоро к нам поступят, я их знаю, они все по-моему сделают, тебе не жить, понял ты, шакал? - наклонил свою круглую голову к нему начальник и дыхнул ему в лицо запахом водочно-чесночного перегара.

- Понял, гражданин начальник, - продолжая глядеть прямо в побагровевшее лицо Лысяги, ответил Жебрак. - Но денег у меня нет...