Выше боли - [18]

Вернувшись домой, я поняла, что фантомная боль бывает ещё и душевной, причём с теми же качественными характеристиками. И это тоже довольно неприятно: периодически на меня накатывала волна ледяного ужаса от того, что случилось, с отдающей болью в будущее, которое в настоящий момент я уже никак не могла изменить. И от того, насколько была существенна вчерашняя потеря, настолько и сильны были мои душевные страдания в ту минуту. Я бы назвала это фантомной трансформацией боли – из физической в душевную, от одного человека к другому.

Похожим методом я стала лечить и свою душевную фантомную боль: «Я не буду больше думать и анализировать то, что случилось – слишком мучительно осознавать это. Я буду думать о том, что всё в порядке и нога у моего сына на месте, просто его жизнь перешла на другой уровень». И это не самообман, это – выход.

Это сохранение, защита и спасение, ведь каждое утро после аварии я просыпалась и вспоминала, в какой реальности я сейчас нахожусь, и каждый раз меня «прошибал» холодный пот от того, что я не сплю, что это вовсе не сон. И от этого состояния никак нельзя было избавиться; только то, что я придумала, спасало меня в те горькие минуты.

Слова для сына…

– Мама, почему я?..

– Потому, что только ТЫ смог выдержать всё это.

Иногда мне кажется, что мы с тобой всю жизнь шли именно к этому периоду.

Ты был чудным ребёнком: в два года ты знал наизусть Айболита К.И. Чуковского в прозе, которого я читала тебе по твоей просьбе каждый вечер в течение очень долгого времени, а вместо колыбельной в детстве я, к сожалению так часто, пела тебе военную песню «Там вдали, за рекой…», которой научила меня моя бабушка, прошедшая войну. Эту песню ты очень любил и помнишь её до сих пор.

Твоим любимым мультфильмом был «Король Лев», мы вместе с тобой, когда ты был маленьким, смотрели его и плакали в одном очень трогательном моменте. Ты был неугомонным, сильным и умным ребенком, любил книги и часто «выдавал» куражные фразы.

Подрастая, ты стал безумно трудным подростком, и я часто не могла тебя понять. Уже в 14 лет ты объездил, наверное, половину России с болельщиками местной футбольной команды, а в 16 уехал из дома в Москву учиться и поступил в «спортивный» университет, как я его просто называю. В свои 19 лет ты побывал во многих городах и странах, завёл большое количество друзей. Во многих своих поступках ты был гениален, но в некоторых и не прав…

Помнишь, за три с половиной месяца до трагедии, ты прочитал книгу «Как закалялась сталь» про Павку Корчагина и сказал, что эту книгу нельзя выбрасывать? Это снова всеобъемлющая Вселенная готовила тебя к уготованной судьбе.

И я шла вместе с тобой к этому опыту всю свою жизнь, именно он вёл меня все эти годы, закалял и формировал, став смыслом и апогеем. Каждая минута, пройденная с тобой в эти дни, была прожита с такими внутренним светом, болью и молитвами, что стала самым горьким, а вместе с тем и самым глубоким впечатлением моей жизни. И поверь, мой малыш, я сделала в тот тяжёлый момент для тебя всё, что смогла.

Но сейчас ты уже – Мужчина, с колоссальным пережитым опытом боли и выживания. Пусть ты и не веришь многому, во что верю я, и практически всегда не согласен со мной, но я очень жду того момента, когда однажды ты скажешь мне или хотя бы себе: «Как хорошо, что тогда я остался жить!».

Пусть Бог хранит тебя и всех, кто тебе помог, и тех, кто сейчас с тобой! В мире есть ещё много дел, которые ждут именно твоего участия и твоих еще нерожденных детей! И мы, с Божьей помощью, спасли тебя для того, чтобы ты мог сделать то, для чего пришёл в этот мир, а ребенок – твой сын, имел это счастье – возможность чувствовать своего отца и видеть его улыбку.

И я верю, сынок, если ты захочешь, ты сможешь прожить свою жизнь достойно и подняться выше той боли, что нам с тобой удалось пережить. И не критично, во что и как ты будешь верить, ведь главное, чтобы человек дарил своё тепло, от него «шёл» свет, чтобы он улыбался, радовался и мыслил, в общем – по-настоящему жил. И здесь совсем неважно, есть ли у него нога…

Эпилог

«Значит, Паша у нас теперь киборг!!!»

(рассуждения родственника-подростка)

За все эти дни у Паши были попытки сесть или встать, но его состояние не позволяло делать это целенаправленно, поскольку постоянно что-то мешало: то жар, то боль в руке, то нельзя беспокоить рану на ноге… Он так и пролежал на спине более двух месяцев, даже не поворачиваясь на бок. Поэтому подниматься ему было совсем непросто.

Второй участник этой трагической аварии – Максим – всё это время лежал и лечился в НИИ скорой помощи им. И.И. Джанелидзе в г. Санкт-Петербурге, как я уже упоминала выше. Он перенёс несколько довольно сложных операций на левой ноге, эти недели для него также были «больными». К нему тоже приезжали друзья и помогали морально и материально. В отличие от Паши, который уезжал из Санкт-Петербурга с большой открытой гранулирующей раной, Максим полностью завершил лечение и покинул Северную столицу на двое суток раньше Павла, вечером 28 декабря. Он уехал домой, в Москву, с друзьями, которые приехали за ним на личном автомобиле.