Высекательница Искр - [15]

И вот ухватится Сказочник за хвостик сказки и давай тянуть её: тянет — потянет, а вытащить не может. Но не сдаётся! Иногда всю ночь трудится, только бы к утру успеть, чтобы потом за день вычистить и приукрасить сказку да вечером деткам рассказать. Нелёгкая это работа — сказки из огорода сказочного выдёргивать».

А вот в книге «Высекательница Искр» речь идёт о сказке всё же для взрослых: уж слишком глубоки её философско-нравственная иносказательность и мировоззренческая наполненность.

Она, как и подобает, насыщена яркими, динамичными, не избитыми, ёмкими художественными образами, предметными и живыми, каждый из которых во многом аллегоричен. Такие сказки с притчевой многоаспектной иносказательностью относятся к православной христианской традиции, они ценны тем, что воспитывают в людях самые главные качества: доброту, терпение, смирение и мудрость.

Стилистически изложение выглядит простым и доступным. Однако, это только на поверхности этот сказ — тот или иной литературный жанр. На самом же деле, внутри каждой сказочной истории содержится тайна постижения определённой жизненной истины.

Так что за лёгкостью и кажущейся простотой повествований ощутимо проступает правда о целях и смысле жизни, что, безусловно, негласно взывает читателя встать на путь спасения и благочестия, постижения христианской мудрости. Ведь именно её людям очень часто не хватает, поэтому и Библия наставляет: «главное — мудрость: приобретай мудрость, и всем имением твоим приобретай разум».

Создавая свои сюжеты, памятуя о народной мудрости, автора, конечно же, не устраивал только лишь сказочный жанр. Используя такие его особенности, как загадочность, таинственность, иносказательность, необычность ситуаций и явлений, С. Коппел-Ковтун позаботилась о смысловой нравственной нагрузке текстов, именно поэтому и использовала сказку в единении с притчей, понимая, что это также незримый путь к озарению.

С учётом христианской морально-этической направленности содержания такой подход к жанровому определению этого произведения методологически оказался оправданным.

Вместе с тем обращает на себя внимание ещё одна характерная особенность работы. Во-первых, по словам автора, «сказки Высекательницы — не выдуманные, а самые настоящие». То есть, надо полагать реальные, в том смысле, что списаны как бы с самой себя, не иначе. Тем более, что повествование ведётся от первого лица. В нём предстаёт духовный мир предельной реальности и подлинного бытия.

Во-вторых, считает она, «именно сказка или притча даёт возможность выразить законы непостижимой уму духовной реальности, которую мы видим, согласно Евангелию, как сквозь тусклое стекло. Не зря же Христос говорил с людьми притчами». Не зря, ибо это мудрость многих поколений, хранящаяся в их памяти и сердце. Именно оно, «этот малый сосуд», говоря словами прп. Макария Египетского, эмоционально хранит очень многое, «там есть всё»… И это «всё», как проекция, в той или иной мере, присутствует в книге Светланы Коппел-Ковтун. Для её героинь важен сущностный бытийный мир человека, а в нём — свет Истины, свет Веры, свет Надежды и Любви.

Вот поэтому, говоря о жанре, рассматриваемую сказку можно обозначить как сказочную мировоззренческую притчу. Ибо в ней господствуют взгляды всеобщего характера на мир и человека, самобытные собирательные образы персонажей, поднимаются проблемы смысла бытия всего сущего на Земле. Персонажи у сказительницы — носители определённых мировоззренческих установок, отвлечённые от конкретики субъекты нравственно-религиозного выбора.

Мне могут возразить, мол, в тексте нет явных назидательных религиозных поучений. Так на то и использована многоплановость, многослойность мыслеформ, спрятанных в ёмких собирательных образах и метафорах, содержащих в себе самобытный нравственный магнетизм.

Ими являются и сами названия рассказанных историй. Особо хочется отметить образ Высекательницы Искр, являющийся безусловной авторской находкой, который со временем, по моему предположению, приобретёт элементы классики и непреходящую значимость.

Приключения Высекательницы и девочки хорошо запоминаются и благодаря необычным сюжетам, и неожиданным вопросам, и ещё более неожиданным ответам.

В каждой истории заложена своя определённая правда (в «Высекательнице Искр» — о «высечении» знаний жизни, бытия всего сущего), свой урок (в «Собирательнице миров» — о смирении и терпении в пользу единения миров, самопожервовании ради другого), маленький или большой закон мира, в котором мы живём (в «Фантиках», «Фонарике», в «Долине Драконов»). У нас словно спрашивают, понимаем ли мы, что происходит с каждым из нас?

Такая особенность слова, обращённого к человеку, очень важна. Ведь прав был свт. Григорий Богослов, утверждающий, что важно не столько понять, сколько покаяться, примерить прочитанное на себя, истолковать свою жизнь по-новому. Правда, это касалось текстов Священного Писания. Но, вероятно, не предосудительно эти слова применить и к сказанию Светланы Коппел-Ковтун.

Есть в рассказанных сюжетах и немало порицаний, осуждений, неприятия мирской неряшливости, разных пороков, вроде пьянства или жадности, корысти, лени; присутствует также и лёгкая, но заметная, ирония над человеческой гордыней и страстями. На примере «змеечеловеков» («Город Кривых Дорог») автор показывает, что люди, сбившиеся с правильного пути, как писал И. Ильин, «поддавшиеся этой стихии, теряют духовность, любовь и совесть; в них начинается разложение и разнуздание, они предаются сознательной порочности и жажде разрушения; кончают вызывающим кощунством и человекомучительством».