Высадка в Нормандии - [215]

Как только Хольтиц и его офицеры закончили обедать, стрельба на улице усилилась. Арним проводил Хольтица и полковника фон Унгера на верхние этажи. Поднимаясь по лестнице, Хольтиц обратился к старому солдату, установившему пулемет у замысловатой балюстрады из кованого железа. Он сказал солдату, что скоро все кончится и что рано или поздно он окажется дома. Когда подошли к рабочему кабинету Хольтица, то услышали взрыв и звон стекла. Арним видел, как полковник фон Унгер подошел к письменному столу, открыл свой портфель и достал фотографии в рамках. На них были его жена, дети, дом на озере Штайнхудер – картины мира и спокойствия.

Взрывы, которые они слышали, звучали с площади Согласия и сада Тюильри, где взрывались последние «Пантеры», подбитые выстрелами «Шерманов». Французская пехота продвигалась по улице Риволи короткими перебежками вдоль колоннады напротив Лувра. В конце концов в фойе отеля «Мерис» бросили дымовые гранаты, после чего французские солдаты во главе с лейтенантом Анри Карше вместе с бойцами Сопротивления ворвались в здание.

Карше помчался вверх по лестнице к рабочему кабинету Хольтица, где к нему присоединился майор де ла Ори, начальник штаба Бийотта. По словам Арнима, после короткого вежливого разговора Хольтиц заявил, что сдается вместе со своим штабом и оккупационными войсками в Париже. Хольтица и Унгера свели вниз по лестнице. В большинстве комнат еще не успел рассеяться дым, а в «Мерис» уже ворвалась толпа, каждый человек в которой лично хотел увидеть пленение немецкого коменданта Парижа. Французские офицеры быстро вывели пленных черным ходом на улицу Мон-Фавор и отвезли в полицейскую префектуру.

Некоторым младшим офицерам штаба и солдатам не так повезло – их конвоировали бойцы Сопротивления. К ним ринулась толпа желающих получить какой-нибудь сувенир. У Арнима выхватили его дипломат. У них шарили в карманах, срывали часы и очки. Их били в лицо, со всех сторон летели плевки. В итоге пленных выстроили в три шеренги и повели по улицам. Бойцам Сопротивления было нелегко защитить от разъяренной толпы не только немцев, но даже самих себя. Арним видел, как «бородатый гигант в рубашке с короткими рукавами» выскочил из толпы, приставил пистолет к виску его друга доктора Кайзера, шедшего как раз перед ним, и выстрелил. Арним споткнулся о падавшее тело доктора. По словам Арнима, безоружного солдата транспортной роты комендатуры застрелили в саду Тюильри во время капитуляции. Отец Фуке из 2-й танковой дивизии был шокирован тем, «какую ненависть толпа зачастую испытывала к врагам, разоруженным другими».

Хольтица и Унгера отвели в бильярдную полицейской префектуры, где их ожидал Леклерк вместе с Шабан-Дельмасом и полковником Бийоттом. Присутствовавший там же генерал Бартон, командир 4-й пехотной дивизии, удалился, уступая все почести французам. Леклерк взглянул на своего пленника.

– Я генерал Леклерк, – сказал он. – Вы генерал фон Хольтиц?

Хольтиц кивнул.

Несмотря на генеральскую форму, кресты и широкие бордовые лампасы на брюках, вид у низкорослого толстяка Хольтица был далеко не бравый. Его посеревшая кожа блестела от пота. Он тяжело дышал, и вскоре ему пришлось принять лекарство. Когда Хольтиц сел и, поправив монокль, начал читать акт о капитуляции, стоявший рядом полковник фон Унгер совсем побелел, взгляд у него стал отсутствующим. Хольтиц сделал лишь одно уточнение: под его командованием находится только парижский гарнизон – и просил не объявлять вне закона оказавших сопротивление солдат других частей и соединений. Леклерк согласился.

В соседней комнате полковник Роль-Танги и другой член руководства ФКП в рядах Сопротивления, Кригель-Варлимон, заявили Люзье протест по поводу исключения ФТП из процедуры подписания акта о капитуляции. Люзье выскользнул в бильярдную и объяснил ситуацию Шабан-Дельмасу, который, в свою очередь, убедил Леклерка позволить Роль-Танги войти и поставить подпись под документом. Леклерк, желавший поскорее закончить церемонию, согласился. Позднее де Голль был глубоко возмущен, узнав, что Роль-Танги подписался сразу после Леклерка.

После того как Хольтица доставили из полицейской префектуры на вокзал Монпарнас, его допросил генерал Героу. Хольтиц утверждал, что «спас Париж». Он «организовал лишь правдоподобную видимость боев, чтобы убедить свое правительство в том, что сдача города не противоречила законам чести». Героу спросил его, когда сдастся Германия. Хольтиц ответил, что у американцев полно дел у себя дома, а немцам надеяться уже не на что.

Героу считал, что Хольтиц, воевавший против союзников в Нормандии, должен был «сдать Париж 5-му корпусу». Генерал де Голль, вне всяких сомнений, не разделял подобной точки зрения. Героу отомстил сознательным оскорблением. «Как военный комендант Парижа, – говорилось в сообщении его штаба, – генерал Героу принял решение установить свой КП в резиденции маршала Петена в Доме инвалидов».

В день освобождения Парижа в Англии было принято решение снести фальшивые военные базы и указательные столбы, которые в ходе операции «Фортитьюд» якобы должны были использоваться вымышленной 1-й армейской группой США. Однако ВШ СЭС настоял на продолжении ложных переговоров по радио, призванных заставить немцев и дальше строить догадки о целях и задачах этого несуществующего объединения.