Высадка в Нормандии - [21]

Если свести все к самой простой схеме, то политически французы к весне 1944 г. разделялись на три лагеря, или, как они сами называли друг друга, на петеновцев (вишистов), коммунистов и голлистов. Понятно, что приверженцы этих лагерей сами себя называли чаще всего иначе. Немалая часть Сопротивления работала под руководством де Голля, причем не все эти люди были его политическими сторонниками. ОРА – Армейская организация Сопротивления – подчинялась приказам де Голля, но ее руководители не особенно скрывали, что не очень ему доверяют. ОРА во главе с генералом Ревером[50] и несколькими другими офицерами возникла на руинах армии, созданной вишистским режимом после подписания перемирия с Германией, а затем разогнанной немцами, когда в ноябре 1942 г. те заняли «неоккупированную» зону. Коммунисты считали их всего лишь вишистами-перебежчиками, которые норовят втереться в доверие к Сопротивлению. Сами же коммунисты, действуя исподволь, эффективнее всех прочих просачивались в ряды соперников, используя свою классическую тактику «проникновения». Пуская в ход разнообразные приемы, они добивались включения своих представителей (нередко выступавших под чужой маской) в различные комитеты Сопротивления, а затем овладевали этими комитетами изнутри, внешне сохраняя видимость единства различных групп. Пока действовал советско-германский пакт о ненападении, Французская коммунистическая партия (ФКП) находилась в сложнейшем положении, но с момента нападения Германии на Советский Союз радикально настроенные французы и француженки из числа членов ФКП с энтузиазмом пошли в ряды Сопротивления. Огромные жертвы, приносимые воинами Красной армии и партизанами, вдохновляли их на борьбу даже больше, чем верность Сталину в довоенный период. Кое-кто в ФТП[51], вооруженном крыле компартии, считал, что борьба против вишистского режима и немецкой оккупации должна перерасти в политическое восстание и битву за национальное освобождение. Не привыкшие к сталинской дисциплине и лишенные прямых указаний из Москвы, они не догадывались, что меньше всего Кремль хотел, чтобы во Франции, в тылу открытого союзниками второго фронта, вспыхнула революция. Пока Германия не будет разбита окончательно, Сталину была необходима вся возможная американская помощь по ленд-лизу в виде грузовиков, продовольствия, стали. Кроме того, он всерьез опасался, что союзников может привлечь идея сепаратного мира с Германией. В этих условиях его никак не устраивали осложнения со стороны местных компартий, которые могли бы дать американцам предлог для сепаратных переговоров с немцами.

Коммунисты – участники французского Сопротивления ничего обо всем этом не знали, и не только потому, что отсутствовала прямая связь с СССР. В самой Москве международный отдел ЦК ВКП (б), заменивший собою Коминтерн, получал мало указаний сверху – в отношении Франции Сталин умыл руки. Похоже, он не смог простить ей поражения в 1940 г., после чего Советский Союз, вопреки его расчетам, оказался перед угрозой агрессии гитлеровского вермахта.

По оценкам лондонского отдела специальных операций, который поддерживал связь со 137 радиопередатчиками во Франции, весной 1944 г. численность движения Сопротивления достигла примерно 350 000 человек. Из них около 100 000 имели исправное оружие, но лишь у 10 000 боеприпасов хватило бы больше чем на одни сутки боев. Главный свой вклад в успех операции «Оверлорд» Сопротивление внесло не партизанской войной, а ведением разведки и диверсиями, которые способствовали изоляции Нормандии от остальной части Франции.

В обоих видах этих действий большую роль сыграли организации Сопротивления, созданные железнодорожниками. Численность немецких дивизий можно было подсчитать, зная количество перевозящих их составов. Например, стало известно, что численность личного состава 12-й танковой дивизии СС «Гитлерюгенд» близка к полному комплекту: французские железнодорожники сообщили, что ей потребовалось восемьдесят четыре состава. «Зеленый план» предусматривал совершение диверсий. Железнодорожники совместно с другими группами Сопротивления сделали так, что поезда сходили с рельсов в туннелях, откуда их потом трудно было вытащить. Первоочередной целью как диверсий, так и воздушных налетов стали тяжелые подъемные краны. На сортировочных станциях выходили из строя паровозы, а рельсовые пути то и дело взлетали на воздух.

В Бургундии и по всей Восточной Франции железнодорожное сообщение замерло. Еще 37 железнодорожных путей было перерезано вокруг Дижона накануне самого вторжения. Немцы подвергли французских железнодорожников жестоким расправам. Несколько сот из них казнили, а 3000 человек отправили в концлагеря в Германии. Машинисты, кроме того, подвергались постоянной опасности со стороны союзных самолетов-штурмовиков. Пилоты «Тайфунов» обожали обстреливать поезда ракетами и снарядами: им нравилось смотреть, как взрываются паровозы, окутанные облаками пара. Французские служащие железной дороги совершали и не столь героические внешне дела: они задерживали немецкие воинские эшелоны, например направляя их не на ту ветку. Немцам пришлось привезти во Францию 2500 своих железнодорожников, и все же диверсии не прекращались.