Выпуск в жизнь - [2]

Шрифт
Интервал

Удар за ударом в голове – видимо, я вчера очень сильно перепил, в последний раз у меня болела голова, когда я побил свой алкогольный рекорд – 1,2 литра виски в одного. Я знаю, как болит голова от таких пьянок, уже не в первый раз. Но когда я просыпался без памяти после вчерашнего в чужой квартире с толпой незнакомых людей… Видимо, вчера был новый алкорекорд.

«Надо посмотреть в окно, в Саратове ли мы? А то еще уехал в другой город», – промелькнула мысль в голове. Я подошел к окну, открыл занавески, и очень яркий свет ослепил меня. В окне был незнакомый вид, было не по себе от этого места, так как была вокруг грязь, и какой-то бомж лежал рядом с домом.

«Отдыхает, наверное», – подумал я. Следующим помещением была кухня, там-то я должен был найти выпить. Была жуткая вонь, но это понятно, были тут какие-то люди, и явно они не заботились о порядке. Возле входа стоял холодильник. Внутри находился ящик пива, он прямо сверкал в моих глазах.

– Узнаю себя, должен же был я позаботиться об утре! – сказал я вслух, разорвал упаковку, достал одну бутылку и открыл. Сделал два первых глотка так, что выпил половину. Боль в голове сразу же ослабла, кожа как будто начала натягиваться, дрожь в руках пропала. Было хорошее чувство, настроение улучшилось, я сделал еще один глоток и повернулся спиной к холодильнику.

– Что за фигня?? – я выплюнул пиво, которое только что залил себе в горло. Перед мной висел на виселице какой-то незнакомый парень. Он был весь синий, видимо пробыл уже тут несколько часов, в хорошем костюме, начищены туфли, как будто он готовился к этому событию. Можно было бы предположить, что он вчера с нами был, но если это так, то он не был бы так хорошо выглажен, начищен, чист. Что-то тут не то. По его коже можно было понять, что он висел уже не первый час и его уже не спасти.

Рядом лежал телефон с прикрепленным листом и записка. В записке был текст, видимо прощальный, что-то типа «Мама, прости, так получилось…». Я взял телефон, на листе была надпись «Нажми на кнопку», недолго думая, я проделал это действие.

«Ну что, друзья мои, не ожидали такого утра? Это первый ваш жмур, их еще несколько. Отгадайте, на кого подумают? Да-да, угадали. Убийство двух и более человек организованной группой лиц, ох и светит же вам срок. А самое главное, вы и не докажете ничего. И ни в какую Англию, Артем, ты не поедешь, никакой прокуратуры, Александр, вам не светит, и ты, Максим, вряд ли откроешь свой ресторанчик. Поэтому урок жизни вам – никогда не переходите дорогу другим. Хотите узнать, кто это? У вас будет время подумать. Удачи, ха-ха-ха. (Небольшое молчание.) Ах да, эту запись никто не услышит, считай до 10. 10, 9, 8, 7, 6, 5…»

Я положил телефон на стол и отошел. «3, 2, 1», – произошел взрыв, телефон разорвало, в меня отскочил кусок. От него ничего не осталось.

«Что делать?» – побежали мысли в голове, меня охватил ступор, от него я даже не заметил, что небольшой осколок телефона порвал мне рубашку и воткнулся в живот. Надо было куда-то идти, но куда? Первым делом надо сообщить Саньку и Максу, ведь их это тоже касается. Собравшись идти к ним, я увидел, что они уже стоят у порога и смотрят на меня. По их лицам не было видно, что они вчера выпивали: такое зрелище заставило протрезветь. Мы пересеклись взглядами, и Саня сказал:

– Там еще три трупа.

– Кто? Где? – крикнул я.

– В первой комнате двое и один в третьей, – тихо сказал Максим.

– В третьей Петрова, что ли? – возбужденно спросил я.

– Нет, она просто спит, – с легкой улыбкой сказал Саня.

– Тебе смешно? У нас полная квартира жмуров, какой-то псих решил нас подставить и подкинуть срок, а ты веселишься? – агрессивно ответил я и бросился на Саню. Макс нас разнял.

– Что делать будем?

– Не знаю, давайте ментам позвоним и все объясним.

– Что ты им объяснишь? Мы вчера нажрались, и тут появились трупы, и какой-то псих решил нас подставить, так?

– Ну да, фигня.

– Давайте посмотрим всех, как остальные.

– Хорошая идея, давайте.

Каждый двинулся в выбранную комнату. Я в третью, Саня во вторую, Макс в первую. Минут через пять мы выбежали в коридор.

– В первой комнате Семенова и Женеев, трупы, больше никого, у вас что?

– Во второй никого, у тебя что?

– В третьей какой-то мужик мертвый лежит и Петрова.

– Тоже мертвая?

– Пьяная.

– Возможно, не вовремя, но если нам будут вменять это преступление, то все вместе мы сядем надолго. Может, кого-нибудь выберем одного, и он сознается, а остальные будут помогать и финансово и как могут? – предложил Макс.

– Что за фигню ты несешь? Мы не виноваты, мы что-нибудь придумаем! – крикнул Саня.

– А он прав, ну мы сначала будем отмазываться, что это не мы, но если мы фактов не найдем, то нас посадят, и лучше одного, чем троих, и срок меньше будет, и остальные останутся на свободе, – прошептал я.

– Да вы что? Какая тюрьма? Что вы несете? – завизжал Саня и в истерике упал на пол.

Я и Макс посмотрели на него строгим взглядом, и он понял, что мы хотим.

– Кого мы выберем? И как?

– Не знаю, надо решить, – сказал Макс.

– Стойте, а вы смотрели четвертую комнату? Что там? – высказался я.

– Блин, а мы там не были, пошли посмотрим.


Рекомендуем почитать
Гражданин мира

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Пепельные волосы твои, Суламифь

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Другое детство

ДРУГОЕ ДЕТСТВО — роман о гомосексуальном подростке, взрослеющем в условиях непонимания близких, одиночества и невозможности поделиться с кем бы то ни было своими переживаниями. Мы наблюдаем за формированием его характера, начиная с восьмилетнего возраста и заканчивая выпускным классом. Трудности взаимоотношений с матерью и друзьями, первая любовь — обычные подростковые проблемы осложняются его непохожестью на других. Ему придется многим пожертвовать, прежде чем получится вырваться из узкого ленинградского социума к другой жизни, в которой есть надежда на понимание.


Рассказы

В подборке рассказов в журнале "Иностранная литература" популяризатор математики Мартин Гарднер, известный также как автор фантастических рассказов о профессоре Сляпенарском, предстает мастером короткой реалистической прозы, пронизанной тонким юмором и гуманизмом.


Объект Стив

…Я не помню, что там были за хорошие новости. А вот плохие оказались действительно плохими. Я умирал от чего-то — от этого еще никто и никогда не умирал. Я умирал от чего-то абсолютно, фантастически нового…Совершенно обычный постмодернистский гражданин Стив (имя вымышленное) — бывший муж, несостоятельный отец и автор бессмертного лозунга «Как тебе понравилось завтра?» — может умирать от скуки. Такова реакция на информационный век. Гуру-садист Центра Внеконфессионального Восстановления и Искупления считает иначе.


Не боюсь Синей Бороды

Сана Валиулина родилась в Таллинне (1964), закончила МГУ, с 1989 года живет в Амстердаме. Автор книг на голландском – автобиографического романа «Крест» (2000), сборника повестей «Ниоткуда с любовью», романа «Дидар и Фарук» (2006), номинированного на литературную премию «Libris» и переведенного на немецкий, и романа «Сто лет уюта» (2009). Новый роман «Не боюсь Синей Бороды» (2015) был написан одновременно по-голландски и по-русски. Вышедший в 2016-м сборник эссе «Зимние ливни» был удостоен престижной литературной премии «Jan Hanlo Essayprijs». Роман «Не боюсь Синей Бороды» – о поколении «детей Брежнева», чье детство и взросление пришлось на эпоху застоя, – сшит из четырех пространств, четырех времен.