Вынужденные переселенцы - польза или обуза для России - [7]

Валентина Семеновна. Приехала из Казахстана в 1994 году.

- Мы приехали с российским гражданством. Надеялись найти работу и жилье. В Казахстане ждать лучшей жизни не приходилось, последнее время очень было тяжело. Все, что можно, отдавалось казахам. Я за детей боялась. Очень много было ситуаций, когда возникали драки. Даже дети маленькие в детсадах начинали русских обижать. Потому что взрослых наслушаются. Вообще, всегда у нас перегибают палку. Ведь раньше казахский язык совсем подавляли - в школах запрещали преподавать. Конечно, казахам было обидно. А теперь мы оказались на их месте. Вот результат. Середины золотой у нас нет в политике. А страдает народ.

Чувствовала ли я себя русской? Вы знаете, я никогда не задумывалась над этим. Я родилась и выросла в Казахстане (мать была выселена туда с Украины). И только когда мы почувствовали себя чужими, я подумала, что мое место действительно в России.

С местными жителями нормально. Иногда, конечно, бывало: "Вот, понаехали тут...". Люди всякие есть, как и везде. Будешь человеком, и к тебе будут по-человечески относиться. Ко мне вот все хорошо относятся.

Нет, ничего неожиданного здесь со мной не произошло. Я так и предполагала, что мне придется мыкаться, пока не найду хоть что-нибудь. Да, переселенцам лучше селиться вместе. Мы друг друга понимаем, мы здесь в общежитии, как родные, живем... С местными не так. Наши два дома существуют как бы отдельно от окружающего мира, как островок, как государство в государстве. И взрослые, и даже дети дружат преимущественно между собой.

Я по нации не русская (отец - финн, мать - украинка), поэтому в те времена я себя чувствовала гражданкой СССР. Ведь мы все жили тогда в интернациональной среде, мы все чувствовали себя гражданами СССР. Наше поколение так воспитано. Сейчас мы русские. И если бы я в глубине души не чувствовала, что Россия - наш дом, то я бы не приехала сюда. Мои родственники, которые там остались, говорят: "Какая ты молодец, что уехала!".

Переселенцы очень трудолюбивые люди. Мы привыкли, что надо работать, работать и работать. Переселенцы гораздо меньше, чем местные, пьют.

Иногда просто ком к горлу подкатывает от чувства, что ты никому не нужна. Но чем-то жертвовать надо для того, чтобы выжить, - мы ведь все потеряли. Понятно, что по профессии всем устроиться невозможно. Мы с этим смирились. Хотя за всех говорить не могу.

Да, конечно, наши более культурны, чем местные. Не знаю, как в городе, но здесь - да. Особенно в речи. Хотя и среди переселенцев бывают всякие, иной раз такое загнут! Одеваемся-то мы все теперь одинаково, а вот в пище разница есть. Мы готовим свои любимые блюда - манты, плов, чебуреки, если есть из чего. Говор здесь другой. "Ехай" мне до сих пор слух режет. Но мы уже тоже начинаем говорить по-другому - перенимаем местный акцент, выражения.

В обычаях отличий нет. В религии... Да сейчас, кажется, все веруют. Я вот в церковь всегда хожу. Мама моя была очень верующая и завещала веру не забывать.

Я знаю, что я русская, что это моя земля, и когда мой муж покойный, немец, пытался уехать в Германию, для меня было очень тяжело сознавать, что я уеду и никогда не буду больше в России. Мы воспитаны так, что Родина превыше всего. Я уверена, что меня здесь защитят. И несмотря на тяжелую ситуацию, я уверена, что нас не оставят и мы останемся русскими.

Записали Елена Кириллова (лаборатория миграции Института народнохозяйственного прогнозирования РАН) и Елена Филиппова (Институт этнологии и антропологии РАН)

II. Слово ученым и писателям

Валерий Тишков,

директор Института этнологии и антропологии РАН

Миграционный вызов России

Трудная для многих стран проблема миграции для России полна драматизма и интриг. В последнее десятилетие миграция стала для нашей страны одним из важнейших факторов развития, внесла большие изменения в российское общество. Однако, к сожалению, миграцию часто связывают с преступностью и терроризмом, с коварными геостратегическими планами против России, с перспективой исчезновения культурной российской самобытности. Что же в действительности происходит у нас по части миграционного вызова и ответа государства и общества на этот вызов?

В 2002 году в России особенно часто звучали слова "миграция" и "мигранты". Еще в самом начале года Совет безопасности признал проблему незаконной миграции одной из угроз для России, а выработку новой миграционной политики - срочным приоритетом в работе федеральной власти. В Кремле за эти вопросы отвечает один из "питерцев" с военным прошлым, первый заместитель руководителя администрации президента Виктор Иванов. Он создал рабочую группу по вопросам миграции, но состав и деятельность группы не были известны общественности до тех пор, пока из ее недр не вышел проект откровенно антимиграционной концепции, а также новый закон о гражданстве. Именно Иванов озвучил фантастические цифры нелегальной миграции: 10-14 миллионов человек. Именно он обозначил "страшные перспективы" неконтролируемой миграции: заселение чужаками стратегически важных регионов Дальнего Востока и Сибири (называлась цифра в 1 миллион уже поселившихся китайцев), демпинг рабочей силы, распространение оружия, наркотиков и болезней, привнесение образа жизни, который является "чуждым для коренного населения".