Выносливость - [68]

Как же согласовать расхождения между результатами лабораторных исследований и реальными эффектами обезвоживания? Прежде всего нужно понять различие между чувством жажды — желанием попить — и обезвоживанием, или состоянием потери жидкости относительно нормального уровня[302]. Исследования, проведенные в пустыне во время Второй мировой войны, четко показывают эту разницу: жажда почти всегда указывает на наличие обезвоживания, а концепция «добровольного обезвоживания», напротив, иллюстрирует, что оно не всегда вызывает жажду. Однако, по словам Тима Ноукса, почти все посвященные дегидратации исследования смешали эти понятия. Горы данных показывают, что обезвоживание и жажда, даже относительно умеренные, заставляют вас бежать медленнее. Но что делать, если вы в состоянии «добровольного обезвоживания», которое по определению предполагает свободный доступ к жидкостям, при этом организм обезвожен, но вы не хотите пить?

Чтобы ответить на этот вопрос, стоит подумать, что такое жажда. Желание пить — способ организма гарантировать поддержание необходимого уровня жидкости. Тогда «добровольное обезвоживание» — сбой системы, поскольку оно указывает на то, что ваше ощущение жажды не очень хорошо справляется со своей работой, не замечая, что вы теряете жидкость. Но физиологи показали, что жажда работает не так. Вместо того чтобы контролировать уровень жидкости, ваше тело контролирует «осмоляльность плазмы»[303] — концентрацию в крови мелких частиц, таких как натрий и другие электролиты. Когда вы в состоянии дегидратации, кровь становится более концентрированной, и организм реагирует на это, выделяя антидиуретический гормон, который заставляет почки начинать реабсорбировать (повторно поглощать) воду, что и вызывает жажду. В отличие от уровня жидкости в организме, осмоляльность плазмы очень строго регулируется: когда вы смотрите на правильную переменную, ощущение жажды (наряду с другими гомеостатическими механизмами, такими как антидиуретический гормон) не совершает ошибок.

Это означает, что на первый взгляд потенциально проблемное состояние, добровольное обезвоживание, на самом деле может быть нормальным с точки зрения организма. В исследовании 2011 года восемнадцать солдат южноафриканского спецназа[304] прошли почти 26 км с рюкзаками весом 25 кг (включая винтовки и запасы воды) при температуре 44°C. Им разрешалось пить столько воды, сколько хотелось, но, как и ожидалось, они потеряли в среднем 2,7 кг, или 3,8% изначального веса. При этом осмоляльность плазмы у них практически не изменилась. С точки зрения первичного датчика гидратации организма они были в отличном состоянии.

Отсутствие связи между жаждой и потерей жидкости на самом деле может быть эволюционным преимуществом, а не ошибкой. Согласно теории о человеке, «рожденном бегать», выдвинутой эволюционными биологами Деннисом Брамблом и Дэниелом Либерманом в 2004 году, способность бегать на большие расстояния по жаркой саванне дала нам решающее преимущество перед другими видами. Для этого нам нужно было уметь переносить временные периоды обезвоживания без серьезных негативных последствий, подобно герою документального фильма 2000 года — бушмену, представителю койсанов, охотнику Карохе Лангвейну[305], который гнался за антилопой 32 км через пустыню Калахари и довел ее до изнеможения. За четыре или шесть часов охоты при температуре значительно выше 37°C он выпил всего литр воды. Регулируя количество соли в поту, мы поддерживаем осмоляльность плазмы стабильной даже при потере воды. По крайней мере, некоторое время. Вернувшись к костру после окончания охоты, в течение нескольких часов мы приводим уровень воды в норму.

Есть еще один фактор, объясняющий, как нам удается переживать вроде бы экстремальные потери воды. Мы исходили из того, что, если вы теряете полкило во время тренировки, это означает, что вы потеряли пол-литра воды. Но это не всегда так. В исследовании участники — южноафриканские солдаты — выпивали дозу специально приготовленной «индикаторной» воды до и после похода. В ней некоторые атомы водорода заменялись атомами дейтерия (с дополнительным нейтроном). Это позволило исследователям точно измерить, насколько изменилось общее количество воды в организме во время похода. Результаты показали, что на каждые полкило потерянного веса количество воды, циркулирующей в организме, уменьшилось всего на 0,1 кг. Такая заметная разница помогает объяснить, почему солдаты не стремились пить больше.

По мнению исследователя Кейптаунского университета Николаса Тэма, отчасти это можно объяснить тем, что не весь вес, который вы теряете, приходится на воду. Во время длительных упражнений «организм использует жир, а также углеводы, — объясняет он, — и как только вы их сожгли, их больше нет». Во время химических реакций, участвующих в сжигании жиров и углеводов, образуются два основных побочных продукта: углекислый газ, который вы выдыхаете, и вода, прибавляющаяся к циркулирующей в организме жидкости. Еще важнее то, что организм хранит углеводы в мышцах в форме, которая задерживает около 3 г воды на каждый грамм углеводов. Эта вода не может участвовать в основных клеточных процессах, пока вы не начнете открывать запасы углеводов, поэтому организм распознает ее как «новую», когда она высвобождается во время тренировки. Десятилетиями этими факторами пренебрегали. Но в 2007 году британские ученые из Университета Лафборо подсчитали, что марафонец может потерять 1–3% массы тела