Выкуси - [76]

Джоди с ним попрощалась и проводила с борта. У нее в одной руке остался ультрафиолетовый лазер, а в другой — герметичные пробирки для крови. Она спустилась вслед за эрзац-растаманом в глубочайший трюм судна, куда не ступала нога Пса Фу. Они подошли к широкой белой клинкетной двери с крохотным иллюминатором и тяжелым колесом из нержавейки, которое ее запирало.

Кона зажег свет.

— Он лишь чутка ультрафиолетьт, гжа. Чтоб этот пес-выблядок уплотняясь и не сбегал.

Джоди заглянула в иллюминатор. С другой стороны в него с рыком ударилась зверская морда — и отскочила, оставив на толстом стекле кровавый мазок.

— Ну, здравствуй, тыковка. Как ты тут?

Старый вампир зарычал. Илия когда-то обратил ее — их всех обратил, если верить легенде. Только теперь он больше походил на дикого зверя — весь голый, клыки оскалены. Он ревел на крохотный иллюминатор с той стороны.

— Он меня слышит? — спросила Джоди.

— Щщё как слышьт. Надо ему сказать, чтоб к задней стенке отышел, гжа. Мы со мной его там запирайм второй дверью. Как в шлюзе. Так старого паразита и кормим.

— Отойди к задней стенке, Илия. Мне нужно, чтоб ты кое-что для меня сделал.

Вампир на нее только рыкнул.

— Тада лана, — сказала она и надела солнечные очки, после чего незамедлительно пальнула прямо через стекло из лазера Фу — и одно ухо Илии обуглилось и отпало.

Илия заревел.

— Ой, я знаю — больно, должно быть. Ты слышишь, что-то ноет, Илия? Это у меня лазер перезаряжается. Где-то с минуту. Когда закончит, я тебе крантик отстрелю, если ты не затащишь свою антикварную задницу в шлюз. — И Джоди улыбнулась.

— Дрить, братушка, она сучка бессердечныя, точно те грю. Ее надо лучше слушыцца, да?

По-прежнему рыча, старый вампир попятился сквозь заднюю дверь, и Кона привел в действие запоры, запечатывая ее. А потом открыл тяжелую внешнюю клинкетную дверь.

Джоди поставила на пол пробирки и сказала:

— Значит, так, Илия. Мне нужно, чтобы ты наполнил их все своей сладкой кровушкой вампира в первом поколении.

Они опять запечатали внешнюю дверь, а Илия рычал и противился, пока ему не отстрелили второе ухо. После чего уступил. Через двадцать минут Джоди держала в руках четыре пробирки с кровью Илии, а старый вампир лакал две кварты тунцовой крови из стальной миски.

— Намано он буйт, — сказал Кона. — Ухи через пять-мин заживут, а потом надолго в туманность вылетит.

— А через сколько можно будет все художественные припасы погрузить? — спросила Джоди.

— Все уже на борту, гжа.

— Тогда — отдать концы, кэп.

— Слушаюсь, гжа.

Джоди повернулась к Окате — тот стоял, ни слова не говоря, и, вытаращившись, недоверчиво смотрел на происходящее.

— Это вам. — Джоди протянула ему четыре пробирки. — Я помогу. Надеюсь, вам нравится ночное освещение. Вам придется сделать множество оттисков. Но времени у вас будет предостаточно.

— Ладно, — сказал художник с мечом и улыбнулся.

25 Где представлены хроники Эбби Нормал — несостоявшейся носферату, дневного насельника с разбитым сердцем и свергнутого аварийного резерва Владычицы Тьмы в Большом Районе Залива

Умодробительных сил ночи у меня больше нет, мангавласой мартышки любви с улетнейшей тачкой тоже, даже хвостика у меня больше нет — а хуже всего, что нет и Графини. Мы проводили ее в море перед самым рассветом — имбецил-растафара навигировал «Ворона» мимо Алкатраса, пока мы стояли на причале и махали им вслед.

Тут подъехали на своем говенно-буром лягай-мобиле Ривера с Кавуто, выскочили такие из машины и типа: «Мы тотально насмотрелись сериалов про полицию и теперь знаем, как надо выглядеть упорными».

А Кавуто еще такой: «Не вздумайте шевелиться, мисс». И опять на меня водяной пистолет наставляет. Только теперь желтенький.

А Ривера такой подползает с другого края причала, как будто мы его не видим, хотя пирс пятнадцать шагов в ширину типа и укрыться там не за чем, а рассвет уже вот-вот.

Тут Томми такой: «Эй, ребята, наверно, я должен кое-что объяснить».

Но не успел он ничего больше сказать, я такая подскакиваю и типа вся: «Ррыык», — на них, и тотально руки-крюки, как у когтистого чудища, и жуткая рожа.

А они такие раз — и солнечные куртки свои зажгли, и как давай палить по нам с Томми из водяных пистиков, пока мы все насквозь не вымокли, и ржем как подорванные, пока чуть друг на друга не попадали. А Марвин такой из окна машины выскакивает и к нам несется, и на морде у него эдакое собачачье «чёоо?», птушто в трупнопсовых делах обычно ничего смешного нету.

А Ривера смотрит такой на Кавуто, потом куртку свою выключил, и Кавуто свою погасил, а водяной пистолет держит так, словно он вдруг превратился у него в руке в большущую желтую какашку. И весь такой: «Ну еб же ж твою мать».

А я вся ему такая: «Ох, попный медведик, я от тебя вся аж промокла», — и нас от этого еще по хи-хи пробило, а Марвин такой подбегает и давай меня в лицо лизать, от чего я еще сильней ржу, пока Ривера наручники не достал, и тут уж мы ржать прекратили.

Кароч, объяснили мы им про старых вампиров — что они теперь по правде дохлые, и как от кисок-вампиров избавились, и от Чета, и как всех остальных, типа нас, обратно поменяли, и все аще хорошо стало, а им париться нахуй больше не надо.