Выкуси - [25]

Вот под сенью этого архитектурного уродства Император и начал свои поиски альфа-кота-вампира. В Винной стране они с гвардией никогда особо не зависали — все потому, что Император уже утопил десять лет жизни в бутылке в иных местах, а Фуфел и Лазарь были трезвенники. Короче, к продуктам брожения винограда никто не прикасался. Но Город свой Император знал, как кошачьи шрамы на морде Фуфела.

— Спокойней, господа, спокойней, — рек Император, наваливаясь плечом на мусорный контейнер на задворках столетнего кирпичного дома. Фуфел и Лазарь зарычали тихо и раскатисто, еще когда отважная троица вступила в переулок: у них внутри как будто заводились крохотные грузовики. Отряд был близок к цели.

Контейнер откатился на ржавых колесах, открылось окно в подвал, кое-как прикрытое фанеркой. Во время оно в этом здании варили пиво, но после — уже давно — успели переоборудовать под склады. Все, кроме подвала, половину окон которого заложили изнутри кирпичом. А про это забыли, и вело оно в подземный покой, совершенно неведомый полиции. Уильям и прочие попавшие под чары Винной страны искали там укрытия от дождя или холода. Разумеется, чтобы считать такое место пригодным для ночевки, нужно быть очень и очень пьяным. Свет падал лишь на крохотный пятачок под окошком, а остальное помещение было совершенно темно — равно как сыро, кишело крысами и воняло мочой.

Отведя от окна фанерку, Император услышал пронзительное шкворчанье. Из глубины понесло горелой шерстью. Фуфел гавкнул. Император отвернулся и закашлялся, разгоняя ладонью вонючий дым. Потом заглянул в подвал. По всей видимой площади пола дымились и горели кошачьи трупы, один за другим обращаясь в пепел, когда на них попадало солнце. Их там были десятки, не один и не два — и это лишь те, которых Император видел в окошко.

— Похоже, мы на месте, господа, — провозгласил Император и потрепал Лазаря по боку.

Фуфел фыркнул, вскинул голову и три раза подряд тявкнул, что в переводе означало: «Мне казалось, что запах горящих котов мне понравится больше. Странное дело, но — нет».

Император опустился на четвереньки и спиной вперед пролез в подвал. Пальто зацепилось за подоконник и помогло ему плавно спустить массивное туловище на пол.

Лазарь сунул внутрь голову и заскулил. Переводилось это так: «Что-то не по себе мне от того, сир, что вы там в одиночестве». Затем песик смерил дистанцию от окна до пола и загарцевал на месте, готовясь к броску в пропасть.

— Нет, мой добрый Лазарь, побудь там, — рек ему Император. — Опасаюсь, я не смогу тебя поднять и вытащить, если ты сюда прыгнешь.

Под ногами похрустывал прах горелых котов. Император двинулся в глубину подземелья, пока не дошел до границы прямого света, который лежал на полу грязным серым ковром. Если двигаться дальше, придется идти по спящим… ну, в общем, мертвым котам, потому что даже во тьме Император чувствовал: весь пол — в кошачьих трупах. Его Величество содрогнулось и подавило в себе порыв броситься обратно к окну.

Он не был особенно отважен, но чувство долга перед его подданными и Городом у него развилось отлично. Встать на пути у опасности, дабы защитить всех, — вот что он вынужден сделать, несмотря на обострение мурашек, всползавших по его позвоночнику, подобно громадной сороконожке.

— Тут должен быть еще один вход, — проговорил Император — скорее успокоиться, нежели поделиться с кем-то информацией. — Вероятно, человек в него не протиснется, иначе я бы знал.

Носком башмака он осторожно отпихнул дохлого кота и поежился. Перед глазами снова вспыхнула картина: коты-вампиры окружили самурая с Джексон-стрит. Пришлось встряхнуться, чтобы мозги очистились, и только потом сделать следующий шаг.

— Фонарик бы не помешал, — сказал он. Но фонарика не было. В карманах имелись пять книжек спичек и дешевый зазубренный кухонный нож, который он подобрал на помойке. Таким оружием он и будет избавляться от кота-вампира Чета. В наивной зеленой юности всего месяц назад Император носил с собой деревянный меч, который намеревался вгонять вампирам в сердце, как в кино, однако своими глазами увидел, как старого вампира едва не разодрали на части пулями, взрывами и гарпунными ружьями — это перед тем, как Животные подорвали его яхту, — однако все это было далеко не так действенно, как тот маленький фехтовальщик с японским мечом. Все же фонарик пришелся бы сейчас в самый раз. Император чиркнул спичкой и подержал огонек перед собой, заходя все глубже во тьму и сторожко пролагая себе путь меж кошачьих трупов. А когда спичка опалила ему пальцы, он зажег другую.

Гавкнул Фуфел, и резкое эхо разнеслось по всему подвалу. Император оглянулся и понял, что незаметно свернул за какой-то угол: окна он больше не видел. Сунул руку под огромное пальто, нащупал рукоять кухонного ножа, который был заткнут на пояс брюк на копчике. Потом двинулся дальше, в другой отсек подвала — огромный, насколько он мог судить во мраке, но и там, докуда хватало света от спички, весь пол усеивали кошачьи трупы. Большинство — на боку, словно как шли, так и упали, или неуклюжими кучками, будто играли, или дрались, или совокуплялись, когда что-то их выключило, как лампочки.