Выкуп за мертвеца - [35]

Мелисент сразу взяла быка за рога.

— Сестра, когда ты отправишься к Броду Годрика, не возьмешь ли меня с собой? — попросила она.

Брат Кадфаэль, верный своему слову, тихонько вышел из сарайчика, но, закрывая за собой дверь, успел услышать, как сестра Магдалина спросила деловито и просто: «Зачем?»

Она никогда не говорила то, чего от нее ожидали. Вопрос был хороший. Он создавал у Мелисент иллюзию, что эта дородная женщина ничего о ней не знает. Поэтому девушке придется заново рассказывать свою печальную историю, и это позволит ей взглянуть на все более спокойно. Во всяком случае, Кадфаэль на это очень надеялся. Выйдя в сад, он направился к брату Ансельму, регенту хора, чтобы с приятностью провести у него полчаса. Тот сейчас, наверное, подбирает музыку для погребения Жильбера Прескота.

— Я намереваюсь постричься в монахини, — несколько напыщенно начала Мелисент, так как прямой вопрос обескуражил ее, — и мне бы хотелось сделать это в бенедиктинской обители Полсуорта.

— Садись рядом со мной, — спокойно сказала девушке сестра Магдалина. — Расскажи, что подвигло тебя к такому шагу, знает ли твоя семья об этом решении и одобряет ли его. Ты еще молода, перед тобой весь мир…

— Я покончила с миром, — заявила Мелисент.

— Дитя, пока живешь и дышишь, нельзя покончить с миром. И в монастыре мы живем в том же мире, что и все остальные. Однако у тебя должны быть причины уйти в монастырь. Сядь и расскажи мне все. Ты молодая, красивая, из знатной семьи — и почему-то хочешь отказаться от брака, детей, положения, от всего… Почему?

Мелисент сдалась. Присев на скамью рядом с сестрой Магдалиной и греясь у жаровни, она выложила ей всю свою историю. Сибилле, поглощенной собственными мыслями, девушка почти ничего не рассказала. Исповедь ее звучала как причудливые любовные песни менестрелей.

— Даже если ты права, отвергая одного мужчину, — мягко заметила Магдалина, — ты поступаешь несправедливо, отвергая всех. Кроме того, не исключено, что ты ошибаешься насчет этого Элиса ап Синана. Потому что до тех пор, пока не доказано, что он лжет, ты должна помнить, что, возможно, он сказал правду.

— Он сказал, что убьет из-за меня, — возразила Мелисент, оставаясь непреклонной. — Он заходил к моему отцу, и мой отец мертв. Больше там никого не видели. У меня нет никаких сомнений. Лучше бы мне никогда не видеть его лица, и я молюсь, чтобы больше не пришлось.

— Думаешь, если предал один, предадут и другие?

— По крайней мере, я знаю, что Бог не предаст, — с горечью ответила Мелисент. — Я покончила с мужчинами.

— Дитя, — вздохнув, сказала сестра Магдалина, — ты до самой смерти не покончишь с мужчинами. Епископы, аббаты, священники, духовники — все это мужчины, родные братья грешных мужчин.

— Значит, я покончила с любовью, — заявила Мелисент тем пламеннее, что в глубине души знала, что это ложь.

— Дорогая моя, любовь — это то, от чего никогда не следует открещиваться. Зачем ты нам нужна без любви? Или кому-либо другому? Правда, есть разные виды любви, — сказала эта монахиня, довольно поздно пришедшая к обету безбрачия, вспомнив то, что в прежние времена не считала любовью. — Однако для любви всегда нужно тепло, а если огонь угас, он не разгорится вновь. Ну что же, — заключила сестра Магдалина, — если твоя мачеха не против, можешь поехать со мной. Поживи у нас некоторое время, успокойся, а там посмотрим.

— А ты пойдешь со мной к мачехе?

— Непременно, — ответила сестра Магдалина и поднялась, подобрав полы своей рясы.

Сестра Магдалина передала Кадфаэлю суть разговора перед вечерней, на которую осталась, прежде чем отправиться в город к торговцу тканями.

— Она почувствует себя лучше, если уедет отсюда и побудет вдали от этого парня. Воспоминания о нем все равно будут с ней. Этой парочке сейчас нужны время и правда. Я прослежу, чтобы Мелисент не дала обет, пока все не разрешится. А юношу лучше предоставить тебе, если ты можешь за ним присматривать.

— Ты не веришь, что он убил ее отца?

— Откуда мне знать? Разве есть на свете мужчина или женщина, которые не убили бы в случае крайней необходимости? А вообще-то, этот Элис — красивый, честный и дерзкий парень, — сказала сестра Магдалина, которая никогда ни в чем не раскаивалась. — Будь я помоложе, сама бы в такого влюбилась.

Кадфаэль пошел в трапезную ужинать, а затем в здание капитула на собрание. Он часто пропускал эти собрания, когда был занят в сарайчике какими-нибудь хитрыми снадобьями. Но сейчас он с удовольствием пошел вместе со всеми, ибо успехи его в расследовании преступления были столь невелики, что он рад был отвлечься и послушать жития святых, которые, отринув мирские заботы, смотрели на земное правосудие как на игру теней, отвлекающую от высшего небесного правосудия, ждущего в конце жизненного пути каждого из нас.

С начала года монахи уже прочли житие святого Григория и приближались к святому Эдуарду и самому святому Бенедикту, то есть к середине марта, когда начинались благословенные весенние работы и все в природе оживало, исполненное надежд. Хорошее время. Долгие часы перед появлением сестры Магдалины Кадфаэль занимался грядкой мяты — рыхлил ее и убирал засохшие растения, освобождая место для новых побегов.