Выкуп за мертвеца - [34]

— Ну и ну! — сказал он, идя навстречу монахине. — Мы не ожидали снова увидеть тебя так скоро. У вас в лесу все в порядке? Налетчики больше не появлялись?

— Пока что нет, — осторожно ответила сестра Магдалина, — но я не уверена, что они не предпримут новую попытку, увидев, что Хью Берингар отвлекся. Должно быть, Мадогу ап Мередиту пришлось не по нраву, что над ним одержала верх горстка лесорубов и крестьян-арендаторов. Не исключено, что он захочет отомстить. Но лесной народ смотрит в оба. Однако сейчас, судя по всему, беда пришла не к нам. Что это я слышала в городе? Жильбер Прескот мертв, а молодой валлиец, которого я вам прислала, обвиняется в убийстве?

— Значит, ты была в городе? И на этот раз без охраны?

— Со мной двое, — ответила она, — но я оставила их на Вайле, где мы заночуем. Если правда, что завтра шерифа будут хоронить, я должна остаться, чтобы отдать ему последний долг вместе со всеми. Когда сегодня утром мы выехали из дому, я и представить себе не могла ничего подобного. Я приехала совсем по другому делу. Внучатая племянница матери Марианы, дочь купца тканями, который живет в Шрусбери, собирается постричься в монахини в нашей обители. Это некрасивая девушка, да и звезд с неба не хватает, но она старательная и знает, что у нее нет надежды на счастливый брак. Пусть уж будет среди нас, нежели ее отдадут за первого встречного, кто попросит ее руки. Я оставила своих провожатых и лошадей у отца этой девушки. Там я и услышала о том, что у вас случилось. Лучше узнать все из первых рук, а то на улицах говорят разное.

— Если ты можешь уделить мне часок, — сердечно сказал Кадфаэль, — мы разопьем у меня в сарайчике бутылочку вина, которое я сам приготовил, и я расскажу тебе всю правду, насколько, конечно, человеку дано знать правду. Быть может, ты заметишь нечто, что я упустил из виду.

В полутемном сарайчике, где приятно пахло древесиной, брат Кадфаэль не спеша, с подробностями рассказал своей гостье все, что знал о смерти Жильбера Прескота, и все, что думал об Элисе ап Синане. Сидя на скамье и прислонившись спиной к стене, сестра Магдалина внимательно слушала. В руках она держала чашу с красным вином, чтобы согреть его. Наверное, когда-то она была изящной, но и сейчас в ее полноте была какая-то необыкновенная грация.

— Трудно поверить, что этот юноша мог убить, — наконец сказала сестра Магдалина. — Они сначала делают, а потом уже думают и предаются поздним сожалениям. Но едва ли он убил отца своей девушки. Я не сомневаюсь в твоих словах — мол, человека очень легко отправить на тот свет. Но тот, кого так легко убивают, обычно убийце не знаком. А ведь Прескот — ее отец, человек, давший ей жизнь. Но возможно, я и заблуждаюсь на его счет, — признала она, покачав головой.

— Девушка совершенно уверена, что он виновен, — задумчиво промолвил Кадфаэль. — Быть может, это оттого, что она винит себя в этой смерти. Отец должен вернуться, это разлучит влюбленных — как тут было не помечтать, что его возвращению что-нибудь помешает? А отсюда всего один шаг к тому, чтобы подумать о смерти как о выходе из положения. Но это были всего лишь помыслы, эти двое ничего подобного не желали. Парень в лучшем положении, он клянется, что отправился поговорить с ее отцом и попытаться уломать его. Я никогда не видел такого жизнерадостного парня, он весь светится от надежды.

— А девушка? — осведомилась сестра Магдалина, вертя в руках чашу. — Если они ровесники, она должна быть более зрелой, чем юноша. Такова жизнь! Или она…

— Нет, — с уверенностью возразил Кадфаэль. — Она все время была вместе с леди Прескот, Хью и валлийской знатью. Я совершенно точно знаю, что она оставила отца живым и больше не подходила к нему, а после его смерти вошла вместе с Хью. Нет, она напрасно себя мучает. Если бы ты ее увидела, ты бы сразу поняла, что это наивный и простодушный ребенок.

Сестра Магдалина уже собиралась философски заметить: «Вряд ли у меня будет такая возможность», — когда в дверь постучали. Стук был очень тихим, но так упорно повторялся, что они смолкли, чтобы убедиться, не померещилось ли.

Кадфаэль поднялся и, подойдя к двери, выглянул, чуть приоткрыв ее, поскольку был уверен, что там никого нет. Но на пороге, подняв руку, чтобы снова постучать в дверь, стояла девушка — бледная, несчастная и решительная. Этот «наивный и простодушный ребенок», как ее описал Кадфаэль, был выше его ростом, а крепкий характер, присущий нормандской знати, заставлял девушку пересилить себя. Кадфаэль торопливо распахнул дверь:

— Скорее заходи, не стой на холоде. Чем я могу тебе помочь?

— Привратник сказал мне, что пришла сестра из обители у Брода Годрика и, возможно, она еще у тебя, так как ей нужны снадобья из твоих запасов, — объяснила Мелисент. — Мне бы хотелось с ней побеседовать.

— Сестра Магдалина действительно здесь, — сказал Кадфаэль. — Заходи и садись рядом с ней у жаровни, а я оставлю вас. Поговорите наедине.

Девушка вошла, слегка испуганная, словно в этом незнакомом месте были какие-то страшные тайны. Она двигалась медленно, осторожными шагами, но решительно. Мелисент, как зачарованная, во все глаза смотрела на сестру Магдалину. Несомненно, она знала историю ее жизни и затруднялась совместить в своем воображении прошлое с настоящим.