Выхожу на связь - [8]

Мы подняли Дмитрия на руки и по возможности бережно перетащили в безопасный подвал… Дмитрий лежал молча, стиснув зубы.

Вскоре пришла медсестра. В руках у нее была немецкая фляга. Гордо улыбаясь, она искоса взглянула на меня и сказала:

— Почти полная…

Дмитрий лежал совсем обессиленный. Когда медсестра поднесла к его губам флягу, он поморщился, попробовал подняться, но не смог. Вдруг, видимо собрав все силы, он протянул руку за флягой.

Молодец! — весело сказал я, подбадривая друга. — Считай, что теперь тебе станет легче…

Стенько не ответил и как-то болезненно улыбнулся. Я попробовал было снова заговорить с ним, но он молчал. Потом открыл глаза и промолвил:

— Не смотри на меня так. Я еще…

Отчетливо помню эти его слова. Помню также, как вдруг качнулся и заскользил из-под моих ног цементный пол…

Когда я открыл глаза, яркий дневной свет свободно проникал в подвал. Стены словно и не бывало. Обломки ее в одном месте зашевелились, из-под них показалась чья-то рука. А рядом со мной лежал Дмитрий. Голова его была в крови.

Я дотянулся до него рукой. Осторожно прикоснулся к мокрой от крови щеке.

— Дима! Димка!..

Услышал ли я, или так показалось мне:

— Прощай… товарищ!..

Не стало Дмитрия. Всю тяжесть моего горя поймет тот, кто потерял на войне хорошего товарища, дорогого друга.

Прибежал Юзеф, за ним майор Сенк. Пришло много незнакомых мне людей — я не запомнил их, как не запомнил и тех, кто увел меня от Дмитрия, и тех, кто перевязывал мои царапины. Я плохо видел, плохо слышал… Из ушей и носа у меня текла кровь. Вероятно, меня контузило взрывом.

В подвал внесли какого-то человека и положили рядом с Дмитрием, на одну окровавленную шинель. По седой бороде я узнал Адама. Заговорил майор Сенк. Издалека, как бы из глухо звенящей дали, донеслись до меня обрывки его речи:

— …рядом с советским воином… старейший защитник Варшавы… Отстаивая Мадрид, он сражался и за Варшаву… Две тысячи польских волонтеров полегли у степ Мадрида… Смотрите, поляки, и не забывайте этого! Кровью лучших людей России и Польши спаяна наша дружба!..

Он протянул руку над Дмитрием и Адамом. Потом его рука тихо коснулась моей.

* * *

…С каждым часом кольцо сжималось вокруг повстанцев. Мы с майором Сенком находились в подвальном помещении в центральной части города, на улице Хожей, и обсуждали положение в Варшаве. Сенк часто отдавал приказания связным, и они тут же уходили на позиции.

Наш подвал содрогался от обстрела из шестиствольных минометов. Гитлеровцы методически обрушивали шквал огня на город. И такая обстановка очень усложняла мою работу — разведчика. Но как бы то ни было, а нужно было выполнять задание. Кое-что я уже знал. Например, то, что в Варшаву прибыли отборные дивизии, переброшенные из Италии и Франции, такие, как «Викинг», «Мертвая голова». Об этом подробно рассказал взятый нами в плен офицер из штаба фон Дем-Баха, командующего Варшавским гарнизоном.

Вот как это было. Ночью я пригласил своих польских товарищей, которые мне помогали в работе, и изложил план похищения офицера штаба. Они внимательно выслушали меня, и Юзеф сказал:

— Это очень сложно. Но мы пойдем по канализационным трубам, по траншеям. Подойдем к зданию, где находится штаб, и будем дежурить у люка…

Так и сделали. За сутки нам пришлось пять раз пробираться по траншеям и канализационным трубам под городом к этому зданию и вести наблюдение. На пятый раз мы подошли этим же путем к штабу вечером. Приоткрыли люк трубы и увидели, как к зданию подъехала машина. Хлопнула дверца. Смотрим — вышел офицер и тут же скрылся в двери.

Пришлось его подождать. Но ждать было небезопасно. Мы знали, что гитлеровцы периодически проверяли эти канализационные люки, часто бросали туда гранаты, пускали отравляющие газы.

Сидим час. Подошла грузовая машина, и солдаты стали сгружать какое-то имущество. Затем машина ушла. Подкатили еще две с ящиками. А за ними — еще три легковые, тоже к центральному подъезду. Видно было, что кто-то прибыл из начальства. Но кто именно?

Мы подготовились к действиям. У нас были гранаты, пистолеты и два автомата. Пришлось ждать еще минут сорок. Видим, из штаба вышли два офицера. Они подошли к машине, которая ближе стояла к люку. Вот тут-то мы выскочили из люка, схватили одного офицера за ноги и за руки и — в люк. Он от неожиданности даже не успел крикнуть. Второй, который был за машиной, стал звать напарника. Но, увидев, что люк открыт и напарник бесследно исчез, поднял тревогу. Пришлось дать автоматную очередь и заставить его замолчать. Шофер же, сидя в машине, не вышел на выстрелы. Испугался, видно, а может быть, подумал, что не стоит рисковать из-за господ офицеров своей головой.

Когда мы отошли метров на триста, то услышали взрывы гранат. Гитлеровцы поздно хватились…

Офицер оказался капитаном. Ну и тяжел же он был! Мы с трудом притащили его в расположение повстанцев. Рассматривая документы, оказавшиеся в его портфеле, я обнаружил, что офицер был одним из адъютантов штаба дивизии, расположенной в районе Океанце. Он приехал в штаб гарнизона для доклада.

В одной папке оказалась докладная записка о расположении войск в районе пригорода Океанце.