Выход - [5]

- Как вы сюда попали? - спросил он, сжав кулак. - Есть же законы, я могу полицию вызвать.

- Полицию! - отозвался голос старшего. - Зачем же полицию, мистер Хартер? Мы предупреждали, что еще придем. И вам стоит на секунду задуматься, хотите ли вы, чтобы кто- нибудь узнал, почему мы здесь. Разумеется, мы сожалеем, что разбудили вас в такую рань. Но вы спали так крепко! Боюсь, вы не оставили нам выбора. Честное слово, мы стучали.

- Да, мы стучали, можете не сомневаться. Мы оба постучали дважды.

- И дверь была открыта, мистер Хартер, как будто вы ее нарочно так оставили. "Он, должно быть, ее нарочно так оставил, - сказал мой друг. - Для нас". Но вам пора вставать, времени нет.

- Ночь на дворе. - Но Хартер уже наклонился к часам и увидел, что почти пять. - Ладно, все равно больше не усну. Кошмарная ночь, - и откинув одеяло, он с такой силой сбросил ноги с кровати, что один из посетителей отпрыгнул.

- Но вы согласились на встречу, - сказал старший, все еще стоя у кровати. - Мы так поняли. Мы думали, вы будете готовы.

- Черт знает что, - ответил Хартер, шагнув к стулу, куда кинул рубашку и штаны.

- Полагаю, мы все согласны, что это черт знает что, мистер Хартер. Вопрос в том, как найти удовлетворительное решение проблемы. Что касается раннего часа, мы, разумеется, приносим свои извинения, хотя по справедливости вы должны признать, что мы также встали очень рано, причем по делу, которое нас непосредственно не касается. Мы были бы вам очень признательны, если бы вы поторопились. Нам самим нужно на работу - целый рабочий день после всего пяти часов сна. Вы себе представляете, что такое целый день работать, проспав всего пять часов? Но сегодня необычный день - уверен, вы со мною согласитесь.

- Совсем не обычный день, - сказал второй. - Во всяком случае, не в обычном смысле.

- И почему тогда мы столько болтаем? - спросил Хартер, сгреб одежду и направился в ванную. - Я хочу с этим покончить не меньше вашего. - В ванной он умылся и влез в одежду - ощущение было такое, будто он в перчатках: ему едва удавалось протиснуть скользкие пуговицы в мелкие петли. В сумеречном свете ночника он провел щеткой по волосам и подумал, что все это сплошной абсурд, ему следует выставить их за дверь и лечь спать дальше, разобраться со всем в ясном утреннем свете. Ему казалось, что при малейшем признаке сопротивления они капитулируют и оставят его в покое, он даже спросил себя - может, они втайне надеются, что он избавит их от хлопот? В конце концов, разве один из них не намекнул с самого начала, что они, как и он сам, находят это все отвратительным. Но ему не терпелось отделаться. Если человечку так хочется его увидеть, то Хартер чинить препятствий не станет; он потянулся к полотенцу вытереть пальцы, и отдернул руки, когда из складок бесшумно вылетела ночная бабочка.

Прижав палец к губам, он повел визитеров по сумрачной лестнице; каждую площадку освещала двадцатипятиваттная лампочка в абажуре из желтой вощанки с бурыми пятнами ожогов.

На темном крыльце он разглядел облачко собственного дыхания. При виде перистого, хрупкого на вид пара ему стало холодно и чуточку странно - точно человеку его габаритов следует дышать солиднее. Черно-серое небо на горизонте окрашивалось сернистым мерцанием. Никаких звезд: лишь это мерцание, позаимствованное небом у неоновых вывесок и натриевых фонарей. Верхушки остроконечных крыш двухэтажных домиков черно выделялись на фоне неба.

Мужчины провели Хартера к припаркованной машине.

- Куда мы едем? - прошептал он, садясь на переднее сиденье.

- На вашу встречу, - ответил старший. Хартером овладело непреодолимое желание закрыть глаза. Веки жгло, он ощущал горячечное тепло и вдруг вспомнил, как в детстве боролся со сном в поездках затемно, балансировал на грани полудремы, все больше сдаваясь вкрадчивой усталости, что ощущалась сладостью. Тотчас выпрямился. Важно оставаться начеку. Машина свернула и теперь проезжала бакалею Козловски, где в зеленоватом свете уличного фонаря на краю мусорного бака, подобрав под грудь лапы, сидела ржавого цвета кошка. В темной витрине Хартер разглядел телеграфный столб, а сквозь него - смутную пирамиду растворимых супов. На секунду закрыл глаза, а открыв, увидел, как мимо промчались бензоколонка и автосервис. По улице ехали угрюмые грузовики, огромные, восемнадцатиколесные - направлялись к шоссе. Под белесыми фонарями мерцали два малиновых насоса, а в ярко-желтой забегаловке склонился над чашкой человек в куртке на молнии. Хлопнула дверца грузовика. Потом машина вплыла на шоссе, и оттуда Хартер взглянул вниз, на зелено-оранжевые огни петляющих улиц, на темные фабрики с разбитыми стеклами, нефтяные цистерны, похожие на громадные коробки обувного крема на фоне пасмурной полосы неба.

- Куда, вы сказали, мы? - услышал Хартер собственный голос, и ему показалось, что в ответ прозвучало слово "рандеву" - оно засело у него в мозгу: ранда вуранда вуранда, - и он смутно удивился: куда подевались старые уличные фонари, утешительные уличные фонари, что, казалось, светили добрее, чем эти? Потом его подбрасывало на разбитой дороге меж лугами с высокой травой и рядами некрашеных заборов. Машина остановилась на травянистом склоне под деревом. Хартер почувствовал, как она слегка накренилась. На фоне бледневшего неба чернели деревья. В десяти футах стояла другая машина.