Выход из Windows - [5]

- Вам так доверял хозяин квартиры?

- А чего мне не доверять? Да я и сама наблюдательная. Но меня хоть пытай, я бы ничего не сказала, раз уж так доверяет человек. Да и деньги хорошие он мне платил.

- Много было работы?

- Много, - протянула Евдокия Григорьевна, потом запнулась, - но не очень. Он ведь часто в разъездах. Вот и вскорости собирался в командировку. А порядок - его, главное, постоянно поддерживать. Чуть слабинку дашь, глядишь, все мхом порастет. Boт только после вечеринок приходилось посуду в машину специальную загрузить, да на кнопку нажать. Да она не моет ни черта, только порошок переводить, а сколько он...

- Так вы взяли причитающиеся вам деньги?

Или больше?

Старушенция стянула губы, произвела ими манипуляцию, как наперсточник пальцами, и процедила:

- Ничего я не брала. А получка - вот, - она достала из халата стодолларовую бумажку - Отдать?

- Heт, ocтaвьтe себе, - подумав, разрешила Серафимова - Скажите, а он не сообщил вам, почему именно сегодня готов был выдать вам деньги?

- Нет. Тотько и сказал может, мол, заплатить мне сегодня за прошлый месяц. И еще, что потом уедет в командировку и...

Нонна Богдановна не торопилась открывать ящик, выжидательно смотрела на женщину.

- Так вы говорите, в голове вашего хозяина, когда вы обнаружили его убитым час назад, торчал топор? - спросила она неожиданно.

Старушка попятилась назад и, не выдержав равновесия, плюхнулась на диван.

- А вы под кроватью смотрели? - вдруг осознав что-то ужасное, спросила она.

- Вам бы частным сыщиком работать, Евдокия Григорьевна, - усмехнулась Серафимова. - Да не волнуйтесь вы так, еще посмотрим.

Взгляд следователя упал на дамскую сумочку, смятую ослабевшим корпусом старушки, и на туфельки на шпильках, почти полностью засунутые под диван. Она позвала Братченко и продолжала расследование.

- Так вы говорите, - вновь начала она, - что вы проверили вещи и деньги сразу? Вы только не волнуйтесь - никто вас не подозревает. Ведь всегда можно пойти к вам и удостовериться, что чужой валюты у вас нет, правда же?

Женщину вновь задели слова следователя.

- Проверяйте, коли вы ветерану войны уже пе верите.

- Так сколько должно быть денег в ящике?

- спросила Серафимова. приближаясь к секции.

- Две тысячи, - сказала Евдокия Григорьевна.

- То есть как это две тысячи рублей? - вмешался подошедший Братченко, достал из кармана четыре жеваных пятисотрублевых бумажки. - Вот столько, что ли?

Евдокия Григорьевна вжала подбородок и посмотрела на Братченко как на идиота:

- Вы, молодой человек, слышите звон, да не знаете, где он. Я же говорю, что рубли, то есть деньги, не русские.

Нонна Богдановна подошла к ящику и, ухватив пальцами за боковые стенки, выдвинула его.

Ящик был пуст. Тогда она повернулась к Братченко и тихо проговорила:

- Похоже, когда она нам звонила, преступник или преступница, - она глазами показала на сумочку и туфельки, - были еще здесь, первый ложный звонок от имени Евдокии Григорьевны произведен женщиной. - Потом она обернулась и сказала торжественно: - Ящик пустой.

Евдокия Григорьевна взвизгнула и зашептала, что это не она, что деньги были, пусть поищут.

- Следов борьбы нет, - компетентно заявил Братченко.

Евдокии Григорьевне приказано было дожидаться в гостиной и под страхом уголовного наказания не прикасаться ни к чему, кроме дивана.

Вытащив из-под женщины чужую дамскую сумочку с позолоченным замком, Серафимова и Братченко пошли осматривать всю квартиру. Братченко, здоровяк, крепыш, проныра в хорошем смысле слова, второй год не мог адаптироваться в обществе этой демонической женщины. Стоило ему увидеть Серафимову, как он терялся, замолкал и боялся, все время боялся сморозить какую-нибудь глупость. Но, к сожалению, обычно так и получалось. Серафимова никогда не соглашалась с ним, не проникалась его вопросами, одергивала его и, как ему казалось, надменно давила своим интеллектом.

- А может, эта бабуся сама все прибрала?.. - шепотом спросил Братченко в коридоре.

- Вряд ли. Зачем ей тогда свидетельствовать, что деньги час назад вообще были? Но вы проверьте потом ее квартиру по-тихому, пока старики здесь торчат. Поищите портфель в спальне и заодно проверьте книжный шкаф. Пиджак. Записные книжки. И кто-нибудь удосужится сегодня снимать?

Братченко чуть не прослезился от несправедливой претензии: Серафимова прекрасно знала, что фотоаппарат тридцатилетней давности "Зенит" списан на прошлой неделе из-за отсутствия у прокуратуры денег на пленку, то есть за ненадобностью.

Коридор завернул за угол. Братчеико нащупал выключатель. Яркий свет озарил ухоженную холостяцкую кухню. Было понятно, что кто-то готовился отужинать, и ужин был рассчитан на двоих. Еще не разобранный пакет с продуктами лежал на угловом рабочем столике. Из другого вывалились разные там деликатесы: рыбное ассорти, упаковка свежей клубники, сыр, печенье и небольшой копченый угорь. А на обеденном столе стояла бутылка ликера и два бокала, по краям одного из них виднелся след губной помады. Другой же был пуст и чист. В пепельнице лежал свежий окурок, также со следами помады.

- Снять отпечатки, - проскрипела Серафимова. - Орудие убийства есть?