Выход А - [8]
– Марко позвал меня к себе! – донесла наконец Майка свою новость, выплеснула ее на меня с порога и опустилась на табуретку в кухне.
– Ого! – сказала я. – Вау! Беллиссимо, или как там у вас?
– Офигиссимо! – засмеялась Майка. – Он позвонил сегодня утром и сказал, что больше так не может, любит и хочет жить со мной. Во Флоренции. Кто-то хочет жить со мной во Флоренции и звонит мне для этого в шесть утра! Козлик, ты представляешь?!
Козлик не представлял. Вообще-то ни один козлик не мог представить подобное еще полгода назад.
Полгода назад Майку бросил муж. Бросил хамски, как-то уж совсем некрасиво, в день похорон ее отца. Воткнул нож в спину, из которой уже торчало несколько ножей. Он безбожно изменял ей последние пару лет, и все знали об этом, и она тоже, но молчала, терпела. У ее мамы с папой была идеальная семья, и Майка изо всех сил пыталась себя убедить, что и у нее получится такая же. А папа умер. Майка и ее мама стояли у гроба, а Майкин муж спрашивал меня, хочу ли я вечером пойти на концерт группы «АукцЫон».
– Так вечером поминки, – говорила я шепотом, обдумывая – если я сейчас убью этого урода, его похоронят вместе с дядей Славой?
– Ну и что. Сначала на поминки, а потом на концерт.
Позже я узнала, что после концерта он пришел к Майке и завернул красивую речь на тему «мне нужна свобода» и «я не хочу жить во лжи». Майка дала ему свободу в пять минут – за стенкой спала мама, которую напоили валокордином.
А потом начались чудеса.
Раз – и Майка по моему настоянию едет в пресс-тур во Флоренцию.
Два – она снова едет во Флоренцию в гости к Марко, итальянцу, с которым познакомилась в той командировке.
Три – и она все ночи проводит в скайпе, а днем отвечает на сообщения романтического толка.
Четыре – и Марко приезжает в Москву, оказывается красавцем, умницей, полиглотом и филантропом (заплатил за Лисицкую в кафе. Она была сражена).
Пять – он возвращается в Италию и через пару дней, подумав, зовет Майку к себе.
Ему за сорок, его работа как-то связана с нефтью, он жил в Вене и Париже, немного говорит по-русски, и его мама даже на фото – нормальный интеллигентный человек!
– Майка, – еле выговорила я. – Кажется, наш Бук не зря помер. Лелька беременна, Рита с Максом, ты с Марко, Вениамин завел себе бабу…
– А Лисицкая нашла работу с гигантской зарплатой.
– Что?! А это она когда успела?
– Вчера сразу после нашего исторического обеда. Ее давно звали какие-то знакомые питерские начальники обратно в пиар. Предложили деньги, которые в Питере, кажется, никому не платят. Она сначала отказалась – кто ж бросает Бук – а вчера быстренько согласилась, раз бросать уже нечего. Ей уже надо скоро переезжать и готовить какой-то суперфорум. Лисицкая собиралась сама тебе рассказать, но уж, простите, я сегодня архангел и несу вам благие вести!
И тут Майка осеклась. Помолчала, посмотрела на меня изучающе.
– Та-ак, – протянула она, – думала проскочить? Что значит «Вениамин завел себе бабу»?!
6. Выход А
В общем, на работу мы с Майкой так и не поехали. Более того, мы забрали Кузю из сада перед обедом (воспитательница Лейла Магомедовна проводила меня взглядом «я знаю, что вы делали прошлым летом»), пошли в кафе с пиццей и Ириской, просидели там больше двух часов, сложили пять коалок, раскрасили их в модные цвета сезона, а потом поехали в торговый центр неподалеку, и там Кузя купил себе настоящего коалку Жору. Плюшевого, с большими глазами и кожаным носом.
Торговый центр располагался в промзоне недалеко от шоссе Энтузиастов, и проектировал его, похоже, сумасшедший мастер лабиринтов. Мы довольно быстро заблудились. Майка утверждала, что машину поставила около выхода А, но никакого выхода А, а также Б или Щ, видно не было. Только множество тесных кабинок, громко именующихся павильонами, миллион коридоров и поворотов, большое и очень торжественное синее мусорное ведро и кофейный автомат с табличкой «Не раб.!».
– Стойте здесь, я пойду искать машину, – решила Майка, аккуратно прислонив нас к свободолюбивому автомату. – Найду – позвоню.
Вместо нее мне позвонил издатель Юра. Я сообщила, что мы с Майкой отсутствуем по семейным обстоятельствам.
– И что произошло в вашей с Майей семье? – Юра изобразил сарказм.
– Я развожусь с мужем, а Майя выходит замуж.
– Э-э… мы говорим об одном человеке?
– Почему же, о четверых.
В Юриной роботизированной голове что-то не складывалось. Он молчал. А не надо было закрывать Бук, разозлилась я.
– Женщина, на вас сейчас горилла упадет, – очень в тему вступила продавец из магазина игрушек, куда я ретировалась, чтобы Кузя не слышал разговоров о разводе.
Юра прослушал и про гориллу. После чего сдержанно, с достоинством попрощался.
Я вернулась к подпиравшему кофейный автомат Кузе.
– Ну что, мам, ты нашла выход А? – спросил ребенок в нетерпении: ему хотелось поскорее отвезти коалку Жору домой и познакомить с остальными животными.
Нет, Кузя, не так быстро. Выхода пока нет. И похоже, еще долго придется искать, и мучиться, и вести неприятные разговоры. Я вздохнула.
И увидела Майку. Она бежала по длинному коридору и радостно размахивала руками:
– Эй! Идите сюда! Я все поняла! Никакого выхода А не существует!
Устои строгого воспитания главной героини легко рушатся перед целеустремленным обаянием многоопытного морского офицера… Нечаянные лесбийские утехи, проблемы, порожденные необузданной страстью мужа и встречи с бывшим однокурсником – записным ловеласом, пробуждают потаенную эротическую сущность Ирины. Сущность эта, то возвышая, то роняя, непростыми путями ведет ее к жизненному успеху. Но слом «советской эпохи» и, захлестнувший страну криминал, диктуют свои, уже совсем другие условия выживания, которые во всей полноте раскрывают реальную неоднозначность героев романа.
Посвящается священническому роду Капустиных, об Архимандрите Антонине (Капустина) один из рода Капустиных, основателей и служителей Батуринского Преображенского храма. На пороге 200-летнего юбилея архимандрита Антонина очень хочется как можно больше, глубже раскрывать его для широкой публики. Архимандрит Антонин, известен всему миру и пришло время, чтобы и о нем, дорогом для меня, великом батюшке-подвижнике, узнали и у нас на родине – в России-матушке. Узнали бы, удивились, поклонялись с почтением и полюбили.
Дрессировка и воспитание это две разницы!Дрессировке поддается любое животное, наделенное инстинктом.Воспитанию же подлежит только человек, которому Бог даровал разум.Легко воспитывать понятливого человека, умеющего анализировать и управлять своими эмоциями.И наоборот – трудно воспитывать человека, не способного владеть собой.Эта книга посвящена сложной теме воспитания людей.
Ирина Ефимова – автор нескольких сборников стихов и прозы, публиковалась в периодических изданиях. В данной книге представлено «Избранное» – повесть-хроника, рассказы, поэмы и переводы с немецкого языка сонетов Р.-М.Рильке.
Как зародилось и обрело силу, наука техникой, тактикой и стратегии на войне?Книга Квон-Кхим-Го, захватывает корень возникновения и смысл единой тщетной борьбы Хо-с-рек!Сценарий переполнен закономерностью жизни королей, их воли и влияния, причины раздора борьбы добра и зла.Чуткая любовь к родине, уважение к простым людям, отвага и бесстрашие, верная взаимная любовь, дают большее – жить для людей.Боевое искусство Хо-с-рек, находит последователей с чистыми помыслами, жизнью бесстрашия, не отворачиваясь от причин.Сценарий не подтверждён, но похожи мотивы.Ничего не бывает просто так, огонёк непрестанно зовёт.Нет ничего выше доблести, множить добро.
Установленный в России начиная с 1991 года господином Ельциным единоличный режим правления страной, лишивший граждан основных экономических, а также социальных прав и свобод, приобрел черты, характерные для организованного преступного сообщества.Причины этого явления и его последствия можно понять, проследив на страницах романа «Выбор» историю простых граждан нашей страны на отрезке времени с 1989-го по 1996 год.Воспитанные советским режимом в духе коллективизма граждане и в мыслях не допускали, что средства массовой информации, подконтрольные государству, могут бесстыдно лгать.В таких условиях простому человеку надлежало сделать свой выбор: остаться приверженным идеалам добра и справедливости или пополнить новоявленную стаю, где «человек человеку – волк».
Это вторая книга Яны Жемойтелите, вышедшая в издательстве «Время»: тираж первой, романа «Хороша была Танюша», разлетелся за месяц. Темы и сюжеты писательницы из Петрозаводска подошли бы, пожалуй, для «женской прозы» – но нервных вздохов тут не встретишь. Жемойтелите пишет емко, кратко, жестко, по-северному. «Этот прекрасный вымышленный мир, не реальный, но и не фантастический, придумывают авторы, и поселяются в нем, и там им хорошо» (Александр Кабаков). Яне Жемойтелите действительно хорошо и свободно живется среди ее таких разноплановых и даже невероятных героев.
Что может связывать известного политтехнолога и профессионального наемника, преуспевающего финансиста и бывшего автослесаря? Они не виделись с конца восьмидесятых, судьба, будто бы забавляясь, пыталась их свести вновь и разводила в разные стороны за мгновение до встречи. Героев этой книги не хочется жалеть — они сами потеряли то, чего должно было хватить на всю жизнь. Героев этой книги можно уважать — они барахтались до последнего. Эта книга о том, как просто перестать быть друзьями и как трудно без них. Все имена вымышлены, любые совпадения случайны.
Если и сравнивать с чем-то роман Яны Жемойтелите, то, наверное, с драматичным и умным телесериалом, в котором нет ни беспричинного смеха за кадром, ни фальшиво рыдающих дурочек. Зато есть закрученный самой жизнью (а она ох как это умеет!) сюжет, и есть героиня, в которую веришь и которую готов полюбить. Такие фильмы, в свою очередь, нередко сравнивают с хорошими книгами — они ведь и в самом деле по-настоящему литературны. Перед вами именно книга-кино, от которой читатель «не в силах оторваться» (Александр Кабаков)
Многие из тех, кому повезло раньше вас прочесть эту удивительную повесть Марианны Гончаровой о Лизе Бернадской, говорят, что не раз всплакнули над ней. Но это не были слезы жалости, хотя жизнь к Лизе и в самом деле не всегда справедлива. Скорее всего, это те очистительные слезы, которые случаются от счастья взаимопонимания, сочувствия, нежности, любви. В душе Лизы такая теплая магия, такая истинная открытость и дружелюбие, что за время своей борьбы с недугом она меняет жизнь всех, кто ее окружает. Есть в повести, конечно, и первая любовь, и ревность, и зависть подруг, и интриги, и вдруг вспыхивающее в юных душах счастливейшее чувство свободы. Но не только слезы, а еще и неудержимый смех вызывает у читателей проза Гончаровой.