Выгодная смерть - [33]

— Извините меня за неожиданный приход. Знаете, у меня столько возни с этим преступлением в «Беллосгуардо». Тяжелое дело, действительно тяжелое. Да еще в разгар лета, в такую жару…

Как бы в подтверждение сказанному он вытирает лоб мятым носовым платком; наступает пауза, затем он продолжает:

— Я узнал, что арендная плата от бедняжки Конти, как и от других съемщиков, поступала через ваше агентство…

— Да, разумеется. Его превосходительство всегда доверял моей фирме, перебивает Лилиана, которой хочется поскорее закончить разговор.

— Конечно, конечно, тут ничего такого, просто я хотел спросить, если вы не против, о порядке платежей и общей сумме, — не отступает педантичный Вердзари. — Господин прокурор, то есть Нордио, очень торопится закончить дело, и я его понимаю. Давайте с вами посмотрим… ох, извините…

Когда Вердзари раскрывает блокнот, оттуда выпадает аккуратно сложенный листок бумаги. Он не сразу замечает это, потому что придерживает другие бумаги, которые вот-вот выскользнут из рук; Лилиана машинально нагибается, чтобы поднять листок.

Юбка у нее узкая, и, стараясь сохранить равновесие, она слегка наклоняется в сторону и случайно наступает сверхмодной туфелькой на край злополучного листка. Она чуть не рвет его пополам, вытаскивая из-под ноги, и извиняется перед Вердзари за оставшийся на бумаге четкий след подошвы.

— Сейчас я вытру, а то запачкала…

Ронда снова принимается рычать, Вердзари треплет ее по холке, призывая к спокойствию, и быстро выхватывает у Лилианы листок:

— Да что вы, вот еще не хватало, вы так любезны; это мне надо извиниться у меня в блокноте всегда полно листков, я уже не помню, откуда они и зачем, видно, я без них просто жить не могу. А вот если начинать искать что-нибудь нужное, никак не могу найти, хоть плачь. Старею, да… — И пристально взглянув на Лилиану, продолжает самым светским тоном, на какой способен:

— Слава Богу, до сих пор никаких сложностей у меня не было, и на этот раз, надеюсь, тоже все пройдет гладко. В тихом провинциальном уголке если и произойдет что-то, так оттого, что кто-то кому-то рога наставил… — И затем, с искренним огорчением:

— Ох, что я говорю, что я себе позволяю… Надеюсь, вы поймете меня правильно и никому не расскажете.

Но Лилиана, очевидно, не настроена шутить: хоть она и улыбается, но вымученной, невыразительной улыбкой. А вот Вердзари, по-видимому, очень доволен, он явно узнал то, что хотел знать. Он торопится закончить беседу, встает, ставит пустую рюмку на столик и замечает толстый журнал, раскрытый на яркой картинке.

— Какие красивые места, разрешите взглянуть? — говорит он и бегло перелистывает журнал. — Да, именно в такие места хорошо сбежать вдвоем, там легко все забыть, там прямо-таки пьянеешь от обилия всяких финтифлюшек. А я вот никогда не был в Париже. Объездил всю Италию — по службе, разумеется, — а вот за границей побывать не довелось. Среди моих коллег есть счастливчики: у кого командировка, у кого стажировка или обмен опытом… Конечно, большому кораблю большое плавание, каждому свое, как пишет один мой земляк.

Прощаясь, Вердзари желает Лилиане счастливого пути, а она, стоя на пороге и пожимая ему руку, не может не ответить тем же:

— И вам счастливого пути, синьор комиссар, счастливого пути в… Четраро.

Это вызывает у пожилого полицейского сдержанную улыбку.

Глава 6

Подходящее место для тайных встреч. Разрезанный плугом червяк прощает пахаря. Чудеса диалектики, Возможно ли счастье?

История Риомаджоре, как и всякого романтического уголка, полна мрачных легенд о сарацинских, корсиканских пиратах, что придает месту определенное очарование. Это самый южный поселок мыса Чинкветерре, единственный, куда можно доехать не только поездом или на катере, но и на машине. Долго петлявший над обрывами путешественник, добравшись до цели, сразу понимает: дальше дороги нет. Маленькая деревушка зажата двумя крутыми горными склонами, на которых растет виноград, и кажется, все ее население вот-вот соскользнет со скал в пенистые воды. Величественный храм Монтенеро на холме, который дал ему имя, построен в шестнадцатом веке, но часть его еще древнее. Вокруг храма разбросаны редкие виллы, в основном заброшенные и полуразрушенные. Некоторые, впрочем, сохранились: вилла Черрико, Казале, Леммена. Вполне логично предположить, что именно в этих местах в незапамятные времена жили люди, которые начинали осваивать Ривьеру.

Сегодня Риомаджоре — туристический рай, особенно привлекающий иностранцев и молодые пары так называемой «тропой любви», дорожкой невысоко над морем; она ведет к соседнему поселку Манарола. Тропу проложили явно для того, чтобы крестьянам было легче попасть на виноградники, по ней можно передвигаться только пешком, но тем она и привлекательна, ибо позволяет забраться в уголки, полные таких красок, ароматов и звуков, каких не встретишь в иных местах. Одним словом, место это вполне подходит не только для романтических приключений, но и для тайных встреч и разговоров с глазу на глаз; Де Витис не ошибся, пригласив сюда Вердзари.

Прокурор лежит в шезлонге на маленькой залитой солнцем террасе дома своей экономки — отсюда открывается вид на весь поселок. Может показаться, что он, надежно защищенный нахлобученной на глаза панамой и темными очками, которые теперь носит постоянно, следит за терпеливой работой волн, ткущих узор от горизонта до зубчатых прибрежных скал. Но взгляд его направлен совсем в другую сторону: он пытается отыскать среди немногочисленных мчащихся по приморскому шоссе автомобилей машину комиссара. Он уже, должно быть, близко.