Выброшенный в другой мир 2 - [35]

— Все так. Вы хотите предложить совсем не спать и скакать ночью?

— Я не зверь, чтобы такое предлагать. Я хочу предложить совсем другое. Как только начнет темнеть, заезжаем в любую деревню, там ужинаем и подряжаем кого–нибудь из мужиков везти нас по тракту всю ночь. Конечно, им мало радости не спать ночь, да еще потом полдня возвращаться, но, если хорошо заплатить, повезут как миленькие. Постелить в воз больше сена, и можно всю дорогу спать. Лер пятьдесят за ночь сэкономим. Тогда мы приедем к Рошти не к утру третьего дня, а на второй день перед ужином. Послов он примет и вечером, а в ночь опять уедем на телеге. Конечно, наши лошадки при этом совсем не будут отдыхать, но их можно сменить на постоялом дворе. Только придется немного потратиться. Вы как?

— Спать и ехать? Это вы хорошо придумали, я согласен!

Первый день прошел без происшествий. Скачка по пыльному тракту, редкие встречи с купеческими обозами и одиночными всадниками и разговоры, когда они пускали коней шагом.

— Послушайте, Джолин, — сказал Ларди во время одного из них. — Вы же жили в королевской столице. Каким ветром вас занесло к Аликсану?

— Этот ветер называется принцесса Аделла, — засмеялся шевалье. — Я в то время служил лично ей. Вы, наверное, слышали, что она была помолвлена с Аликсаном. Нет? Об этой помолвке не объявляли, но о ней знали многие. Аделла влюбилась по–настоящему и отправила меня в Ордаг присматривать, чтобы возле ее жениха вертелось как можно меньше юбок.

— Деликатное задание, — заметил Ларди. — Справились?

— Герцог вел себя очень осторожно и не позволял лишнего, так что для меня не было работы. Но у него нет привычки кормить бездельников, поэтому меня забрал граф Лишней. Тогда он был еще бароном.

— Мясник?

— Полно вам, шевалье, повторять чужие глупости! Никакой он не мясник. Пытки в его службе применяются редко и всегда по делу. И сам он этим никогда не занимается! Я не знаю, откуда о нем пошли такие слухи, знаю только, что он не спешит их опровергать. Во многих случаях такая репутация помогает работать.

— О, да! Страх — великая сила! — согласился Ларди. — А откуда вообще взялся ваш граф? Я знаю, что его откуда–то вытащил на свет отец последнего герцога Олиманта. Не интересовались?

— Интересовался. Он не любит говорить о прошлом. И не потому, что всплывает его простое происхождение, просто это для него очень тяжело. Но в службе о нем знают, и не все держат язык за зубами, по крайней мере, среди своих. Секрета в этом нет, так что могу рассказать.

— Лошади отдохнули, поэтому давайте их поторопим, а на следующем отдыхе вы скоротаете путь своим рассказом.

Они проскакали десять лер, после чего опять перевели коней на шаг, и Джолин, не дожидаясь просьбы попутчика, принялся рассказывать:

— Когда–то у нашего Джока была нормальная семья. Я не знаю, чем он занимался, но работать уходил из дома, в котором оставалась его жена и две дочери пяти и тринадцати лет. Дом у него был не на окраине столицы, а ближе к центру. Однажды случилось так, что, когда старшая девочка Джока отправилась в мясную лавку, ее увидели молодые дворяне из тех, которые появились на свет попустительством богов. Их было пятеро, и все изрядно набрались вина. Несмотря на детский возраст, дочь Джока пришлась им по душе, и ей предложили сами знаете что, обещав щедро отсыпать серебра. Может, какая–нибудь дура и согласилась бы, не приняв во внимание, что нужно было обслужить всю пятерку, но эта оказалась умной и смогла убежать домой и закрыть за собой калитку. Только это ее не уберегло. Пьянчуги перелезли через забор и догадались не ломиться в запертую девочкой дверь, а забраться в дом с заднего двора. Мать попыталась защитить дочерей с ножом в руках, но была убита мечом, после чего эти мерзавцы занялись дочерьми, не пожалев даже младшую. В конце кто–то из них малость протрезвел, поэтому обеих девочек убили. Конечно, соседи видели, кто лез через забор, и слышали крики, но кому нужно чужое горе? Самому Джоку и страже потом все рассказали, но когда узнали, что один из компании является графом, взяли свои слова назад. Да и не могут простолюдины свидетельствовать против благородных. Джок похоронил семью и пошел за справедливостью к герцогу. Может, он бы ее и нашел, потому что случай был из ряда вон выходящий, а старый Олимант не спустил бы такую мерзость, не посмотрев на титул, но от Джока ожидали чего–то подобного, поэтому схватили по пути и бросили в городскую тюрьму. Чиновникам в магистрате было хорошо заплачено, поэтому в нужных книгах появились записи о том, что Джок кому–то крупно задолжал. Его дом забрали за долги, а он отсидел больше года, покрывая таким образом не полностью уплаченный долг. Перед освобождением с ним поговорили, проверяя, подействовал урок, или строптивцу нужно добавить, чтобы знал, с кем не стоит связываться. Джок дураком не был и притворился, что его сломали. Я не представляю, как он жил потом без дома и без работы, но ему удалось разыскать всех пятерых, проследить, где они обычно болтаются, и встретить тогда, когда все опять были сильно выпивши. Четверых он убил быстро, а с графом немного повозился и ушел перед самым приходом стражи, которая сбежалась на животные вопли чуть ли не со всего города. Говорят, что глядя на то, что скулило в пыли и некогда было молодым графом, половина стражников рассталась с содержимым желудков. Эта история получила большую известность и вызвала к Джоку повсеместную симпатию. Отец умершего от ран графа объявил большую награду за голову убийцы, но городское дно ею не соблазнилось. Десять лет провел Джок среди преступников разных мастей, пока на него не вышел Олимант. Отец графа к тому времени уже умер, а герцог снял с Джока все обвинения и взял его на службу, позже дав дворянство.