Выбор жизни - [76]

Осваивать все это пришлось по ходу происходящего. Прежде такими отрядами я не руководил и сейчас как-то не рвался. Мое дело стоять или сидеть с умным видом рядом с Энаном, разбирающимся практически во всем лучше, и платить. По факту у альбиноса двадцать человек, остальные мои, однако я работал за казначея и начальника штаба, предоставив ему остальное. То есть сразу сказал: все нужно сделать максимально скрытно и быстро. Поэтому даже члены отряда не знали, куда и зачем идем. Хотя вся округа в курсе – за добычей. Куда – иной вопрос.

Сорок километров в день по горам – предел, даже с запасными верховыми животными. Пройти больше – потерять боеспособность. Весь смак в том, что нам одного марша хватило бы до замка Кернана. Перевес всего в два раза при внезапной атаке – единственный шанс закончить все сразу. При условии, что известие о броске не дойдет до тамошнего замка. А вот это бабушка надвое сказала. Среди здешних слабых магов есть занятная специализация под названием «мертвая рука». В определенное время такой человек входит в самогипноз и получает или передает сведения, которые пишет его рука, независимо от сознания.

Фактически ничуть не хуже телеграфа и не требует проводов, с мелкими недостатками вроде четкого расписания (в транс должны входить двое одновременно) и невозможности связаться с кем-то посторонним. Только с известными лицами. Где сажают подобных связистов? Безусловно, на опасных направлениях. Значит, поход не должен пролегать через населенные пункты или рядом с ними, чтобы не спалили. С учетом обходов – двое суток и сразу штурм. Сидеть под стенами – гарантированное поражение. Лезть на них без настоящего перевеса – самоубийство. Важно ударить прежде, чем противник подготовится.

А вот дальше начинается темный лес. Здешний лэрд Даффи О’Доэрти пожиже нашего будет и способен собрать полторы сотни из младшей и старшей дружины, фирд пять-шесть тысяч. Но это долго. Снег успеет выпасть. Реально – под сотню дружинников да полтысячи пехоты, не больше. Положим, нам и этого хватит, если даже по головам считать. Есть шанс отсидеться в замке. Благородные герои в стужу не воюют. Хотя где же их, настоящих, взять. Наемники будут драться, пока плачу. Неделя у меня в кармане, а там как повернется. Добьемся успеха – охотно продлят контракт. Тут есть достаточно странное понятие удачливости вождя. Пока тот побеждает, приток готовых встать под знамена не иссякает, какие бы ни случились потери. Но стоит проиграть – и тут же побегут. Поэтому и предпочитают дружинников на клятве. Желательно еще в каком-то поколении. Но такое могут позволить себе лишь высокопоставленные господа. Ведь вечно воюющим нужна земля. Захватим ее у Кернана – будем раздавать своим людям. И тогда они уже никуда не уйдут.

Пока что мы шли какими-то тропами, обходя людей и их жилища дальним крюком. То скалы нависают прямо над головой и приходится двигаться цепочкой, то настолько круто, что идешь, ведя в поводу лошадей. Дисциплину поддерживать даже среди сомнительных экземпляров из бывших крестьян не требовалось. Все прекрасно знали, чем пахнет преждевременное раскрытие нашего присутствия на вражеской земле. А за неповиновение прямому начальнику после взятия денег тот по кодексу наемников мог казнить на месте любого. Кстати, наличие такого разведчика, как Говорун, очень удобно во всех смыслах. Ей и карта без надобности.

– Правду говорят, – произнес внезапно Уолш, – что ты с людками дружбу водишь?

Они не были в прямом смысле неприкасаемыми, но фактически с ними стремились поменьше контактировать. Возможно, из-за сходства с человеком, но явно иного происхождения. Эффект «зловещей долины» называется. Если совсем просто: выглядящее примерно как человек существо вызывает отвращение у наблюдателей.

А может, дело в каких-то культурных особенностях. Дело в том, что у них с обменом веществ нечто странное. Может, из-за размеров, но трескают как не в себя. За один заход могут съесть до четверти собственного веса, не хуже иного грызуна. Поститься долго не способны. Но главное, людки, как выяснилось, создают очень сильные магические амулеты и являются конкурентами для многих слабых человеческих колдунов. К тому же большинство их изделий – те самые прекрасные ювелирные изделия, что я видел на гостях и хозяевах Крепости.

На самом деле именно их производство и является их основной деятельностью, а вовсе не ловля крыс. То есть молодежь занимается охотой, но чаще всего достаточно стационарных оберегов для охраны заранее оговоренных помещений от вредителей. Как раз златокузнец – основная профессия. И выходят у них изумительные изделия. На каком-нибудь аукционе Сотби немалые деньги дали бы за такие искусные вещи. А они еще и практически всегда несут определенное заклятие или служат накопителями энергии. Все светильники в замке – их работа, и ими же подзаряжаются в качестве постоянной отработки барщины, или как там правильно называется.

Пусть лэрд забирает львиную долю цены за покровительство и посредничество, однако реально у них хватило бы ценностей приобрести что угодно. За столетие должно быть заныкано по ухоронкам немало. Но именно потому что несут золотые яйца, у любого посмевшего тронуть чебурахов, находящихся под его покровительством, хозяин лично оторвет ноги и вставит другим концом. Понятно, это не добавляет любви остальных. Не задевают, но и почти не общаются. Обычно стараются не замечать, и даже заказы идут через ключника или семью лэрда.