Выбор сделан - [7]

– Понимаю, – кивнул я. – Упасть с такой высоты. Он так и не приходил в сознание?

– Постойте… – доктор на минуту задумался. – Уже в машине Кравцов на мгновение пришел в себя. Он не говорил, а хрипел. Я тогда почти ничего не разобрал, но сейчас мне кажется, что в последние секунды он вспомнил о вас. Слова было трудно разобрать, но, кажется, он прохрипел «друг» и «да». Потом горлом пошла кровь и все кончилось.

– Спасибо, – кивнул я, – вы меня так успокоили.

– Простите, а вы не говорили об этом хрипе милиции?

– Зачем? – пожал он плечами. – Только нажить себе лишние хлопоты.

– Совершенно верно, – согласился я.

– Простите, а вы точно не из милиции? – повторил он вопрос.

– Успокойтесь, Сергей Иванович, в моем возрасте в милиции уже не держат, – с улыбкой сказал я. – Тем более у меня выраженный склероз. Я уже полностью забыл весь наш разговор. Но вы даже представить себе не можете, как уважили меня, успокоив мою душу. У меня последняя просьба к вам, если можно.

– Какая?

– Конечно, это маловероятно, но все может быть. Если кто-то вас будет спрашивать о моем визите, то скажите, что приходил старый чудак и интересовался, не мучился ли его друг перед смертью. Вы же мне объяснили, что уже погрузили в машину практически труп. Ведь так оно и было?

– Так… – ничего не понимая, кивнул он.

– И последнее, я аккуратно сунул ему в нагрудный карман рубашки навыпуск две «сторублевки» и пояснил: – Помяните после работы моего друга Виктора.

– Ну что вы, не надо, – начал он неуверенным тоном, одернув при этом рубашку, чтобы деньги не выпали из кармана.

– Еще раз спасибо, что уважили старика, – я поднялся и тихо, не оборачиваясь и не забывая прихрамывать, побрел к выходу.

Я вышел за пределы станции скорой помощи и медленным шагом направился к остановке автобуса. Здесь не имело смысла брать частника, который для меня не имел особого значения, но не хотелось лишний раз оказаться в роли лоха.

Доктор Козлов по-своему был прав. Я даже отдавал должное его слуху, если он смог разобрать слова в предсмертном хрипе Виктора. Но он совсем не знал моего друга. Я был уверен, что, придя в себя на мгновение перед смертью, Виктор не станет вспоминать друга, а скажет самое главное. Если можно так выразиться, то именно так мы были запрограммированы. Но что могли значить его последние слова «друг» и «да»? Пока я мог найти лишь одно объяснение этому: своими последними словами Виктор хотел сказать, что ему помог выпасть с балкона и отправиться в последний полет человек, которого он считал своим другом и от которого не мог ждать такого предательства. Но вот что означает слово «да»? Что это, начало или конец слова? Или это фамилия? Кто этот загадочный «да»?

Наняв частника, через несколько минут, заплатив всего лишь «полтинник», я оказался около дома, где жил Виктор Кравцов.

Самого двора, в том старом понимании слова, не было, а был довольно большой участок между домами. В общем, как и везде, возле домов проходила узкая асфальтированная дорога, на которой у подъездов стояли машины, а дальше стояли несколько гаражей и была площадка, на которой трое мальчишек лет десяти-двенадцати гоняли мяч. Я сел в стороне на лавочку и прикурил сигарету. У меня появилась идея поговорить с мальчишками. Как ни странно, но часто этот вездесущий и наблюдательный народ обладал ценной информацией, которой взрослые даже не придавали значения.

– Эй, пацаны! – крикнул я, заметив, что они приостановили игру и о чем-то заспорили.

– Они повернулись в мою сторону, а я сделал знак рукой, приглашая подойти.

Все трое подошли и остановились в двух-трех шагах от меня.

– Чего вам? – спросил рыжий мальчик, державший в руках мяч.

– Жарко, – сказал я. – Где здесь можно купить мороженое?

– Да вон там, за углом, есть киоск, – махнул тот же мальчик в сторону угла дома.

– А вам родители разрешают есть мороженое?

– Да… – дружно кивнули трое.

– Тогда пусть один из вас сбегает и купит мороженое мне и каждому из вас, – сказал я, протягивая пятьдесят рублей.

– А если мы возьмем деньги и смоемся? – хитро усмехнулся худощавый чернявый мальчик.

– Зачем? – удивленно пожал я плечами. – Лучше мы вместе поедим мороженое и запьем газированной водой. Ведь жарко не только вам, но и мне.

– Не говори глупости, Толян, – резко сказал рыжий, передавая ему мяч и беря у меня деньги. – Что нужно купить?

– Нас же четверо. Значит, четыре порции мороженого, большую бутылку газировки на твой вкус. И если останутся деньги, то купи жвачку, чтобы почистить зубы после еды. Устроим здесь маленький пикничок, – с улыбкой сказал я. – Только один уговор: мороженое есть медленно, чтобы потом меня не ругали ваши родители.

– Хорошо, – кивнул рыжий. – Толян, ты здесь посиди с мячом, а мы с Вовчиком сбегаем мигом.

Ребята убежали, а Толик сел рядом со мной, положив мяч себе на колени.

– Как же вы только здесь живете? – ворчливым тоном задал я вопрос. – Кругом только высокие дома. Далеко от земли, машины газуют. То ли дело в деревне – чистый воздух…

– В деревне… – хмыкнул Толик. – Что там делать, в вашей деревне? Коровам хвосты крутить?

– То же, что и здесь: гонять мяч, смотреть телевизор. Я только удивляюсь, как люди живут на такой высоте, если бы я вышел на балкон, то у меня, наверное, закружилась бы голова.