Выбор Пути - [7]

Маркал сокрушённо покачал головой. И Шепчущий понимал, что это значит. Он видел снимки с места атаки Тайвериса. Проклятый ублюдок призвал Гидру, спустив эту тварь в Форлейге, нейтральном мире, где трудились сотни тысяч рабов и пленников из захваченных миров. В Форлейге было всё необходимое для Великой игры: мастерские, заводы и плантации, питомники для рабов, где сотни тысяч рук создавали всё необходимое для хаоситов. Оружие, снаряжение, лекарства, еда – почти всё, что продают на Торговой площади, создавалось там. Не надеясь на милость Смеющегося господина, ещё первые Игроки тысячи циклов назад попросили его дать им один мир, который не будет исчезать, как прочие миры после Фестиваля, а останется в Игре навсегда. И маленький безлюдный мир, укутанный снегами и пронзаемый холодными ветрами, закружился среди Внутренних миров. Волей Игроков и трудами сотен тысяч пленников он постепенно преображался. На поверхности появлялись поселения и здания, разбивались плантации и парники, из разных миров доставлялись семена и животные, оборудование и материалы, а руки пленников, вырванных из родных миров, трудились, не жалея сил. Именно здесь создавалось всё то, что ели, пили, носили, и даже то, чем сражались игроки. И теперь всё это погибло!

Шепчущий вглядывался в снимки, но по-прежнему отказывался верить глазам. Разум не хотел воспринимать увиденное. Как это вообще стало возможно? Форлейг был нейтральным миром, в котором запрещены любые конфликты; ни разу за всё существование Игры там не проходили сражения между игроками. Случались, конечно, бунты рабов, вспышки эпидемий, даже налёт каких-то космических оборванцев, случайно наткнувшихся на этот мир и решивших немного его пограбить... И со всем этим Игроки справлялись. Бунты усмиряли, эпидемии останавливали, заражённых истребляли. Даже пиратов, или кто там напал на этот мир, успешно уничтожили, сожгли вместе с кораблем, на котором они прилетели. Но с таким Шепчущий столкнулся впервые. Чтобы свой, Игрок, Владыка, сумев каким-то образом обойти свои клятвы, нанёс удар туда, где его никто не ждал?.. Стремясь как можно скорее возвыситься, Тайверис нанёс по Игрокам удар, сравнимый по последствиям лишь с катастрофой на Кейдане. Тогда погибли лучшие из лучших и сильнейшие из Игроков, а сейчас уничтожено то, что строилось и собиралось, даже не веками, а тысячелетиями! Парники, в которых выращивались овощи и фрукты, не способные расти в холодном климате планеты, фермы с животными и загоны с рабами, мастерские и заводы. Удар Гидры ничего не пощадил. Кислота с одинаковым успехом растворяла в себе всё: и дерево, и камень, и плоть, и металл; а то, что сумело устоять перед кислотой, уничтожала сама тварь. Шепчущий видел, что стало с громадными котлами, в которых вызревал для перегонки эльшат. Весом в несколько тонн, два огромных котла, занимавших целое здание, сначала были расплющены, а потом разорваны на куски. Очевидно, что Тайверис стремился отыграться за ту небольшую шутку, что сыграл с ним наг. И эти чувства Шепчущий отлично понимал. Он и сам поступил бы так же.

Он не понимал одного: как Тайверис смог это сделать. Как он смог обойти все те клятвы, что приносит игрок? Почему он до сих пор жив, а не воет, сгорая в чёрном пламени Хаоса, которое сжигает клятвопреступников? Почему он не погиб, едва отдав приказ Гидре? За эти знания Шепчущий не пожалел бы и миллиона дайнов. Хотя после подобных потерь был не уверен, что может себе это позволить.

Каждый из крупных домов игроков имел свою специализацию. Кто-то создавал оружие, кто-то шил одежду, кто-то выращивал еду или рабов на продажу. Дом Змеи, в котором когда-то состоял наг, уже тысячи лет варил спиртное. Больше половины того алкоголя, что продаётся в забегаловках по всей Торговой площади, было сделано им. Каждая вторая бутылка выпивки, продающаяся в торговых рядах, была разлита на винокурнях, принадлежащих этому дому, и несла на себе эмблему, давно ставшую знаком качества: змею, обвивающую бокал. После гибели Дома Змей наг, как единственный из уцелевших его представителей, продолжил прибыльное дело. Игроки, потоком хлынувшие в Игру, щедро вливали в себя спиртное, стараясь заглушить свои страхи и остатки совести, а дайны, что они платили, звонким потоком устремлялись в карманы нага, позволяя ему не беспокоиться о расходах и разрабатывать всевозможные проекты, вроде строительства Несокрушимого. Но теперь, глядя на сожжённые кислотой обломки зданий, Шепчущий понимал, что старые добрые времена прошли. Ничто уже не будет так, как прежде, и теперь ему придётся во многом пересмотреть свои планы.

– Что ещё? — прошипел он, отвлекшись от своих мыслей и взглянув на Маркала.

– Господин! Меньше большого цикла осталось до нового Фестиваля и парада планет. В это время собираются все игроки, и цены на алкоголь вырастут до небес. Предлагаю придержать до этого времени остатки того, что мы не успели распродать, чтобы хоть немного компенсировать потери.

– Хорошо. Ступай! – наг устало махнул рукой. Когда его помощник скрылся, Шепчущий взглянул на свою руку. Чешуя понемногу отрастала, но ещё виднелись следы старых ожогов. Больше года прошло после того злосчастного боя, а наг до сих пор так и не успел до конца оправиться. Сила Света, та невероятная сила, что пробудилась благодаря самопожертвованию Вестника, почти погубила его. Охваченный огнём, он лишь невероятным усилием воли успел активировать Карту бегства, выдернувшую его из полыхающего светом храма и вернувшую в дом; и даже там он чуть не погиб от последствий удара. Чешуя отваливалась, всё тело превратилось огромный ожог, а боль была столь невероятно сильной, что даже предательски мелькнула мысль о смерти, как об избавлении. Заклятия исцеления и эликсиры лишь на время приносили облегчение, а потом боль возвращалась, и так почти полный большой цикл. Слишком силён был последний удар маленького Вестника. Но со временем магия Хаоса смогла преодолеть воздействие Света, и тело Шепчущего восстановило — почти восстановило — былую красоту и силу.