Выбор пути. 1917–1928 гг. - [29]
Карранса придумал хитрый маневр: свалить решение этого вопроса на Конгресс. Он не сомневался, что парламентарии не одобрят кабальной сделки, так же как и внесенного Каррансой закона о конкретном применении статьи 27 Конституции. (Напомним, по сути этот закон освобождал иностранные нефтяные компании от необходимости регистрировать свои права на те промыслы, где добыча шла до вступления Конституции в силу.) Конгресс, созванный на специальную сессию, как и ожидалось, отклонил оба законопроекта. Теперь Карранса мог объяснять международным деловым кругам, что взаимопонимание нарушили радикальные сторонники Обрегона.
Тем не менее лоббисты нефтяных компаний в США на том этапе американо-мексиканских переговоров сумели заблокировать выгодное для финансового сообщества США решение вопроса мексиканского долга. В январе 1919 года в США образовалась Национальная ассоциация защиты прав американцев в Мексике, к которой присоединились около 600 американских компаний, требовавших от Мексики возмещения понесенных во время революции убытков. Ассоциация вела безудержную и лживую пропаганду против Мексики. Например, ее секретарь Макдоннел заявил: «Мексика – страна хаоса, в которой господствует большевизм со всеми его атрибутами вплоть до обобществления женщин и развращения детей».[72] Сенатор США Френсис Сиссон, выступая на банкете ассоциации, заявил, что провозглашенный Вильсоном принцип права наций на самоопределение не относится к Мексике, так как последняя погружена в хаос и анархию. Только применением силы извне (читай – из США) можно «спасти» эту нацию. Сиссон назвал мексиканскую Конституцию «большевистской» и противоречащей принципам «цивилизованных наций».[73] Сенатор Сиссон был одновременно президентом нью-йоркской фирмы «Гэренти Траст Компани», которой даже пришлось отмежеваться от столь радикальных высказываний своего босса.
Сенатор от Аризоны Эсхерст был более мягок – он предложил США всего лишь «купить» мексиканский штат Нижняя Калифорния (американцы давно хотели построить там постоянную базу своего Тихоокеанского флота) и 10 миллионов квадратных миль в штате Сонора.
Между тем, распознав наметившееся сближение генералов Гонсалеса и Тревиньо, Карранса немедленно услал последнего с «важной» миссией в Европу. Тревиньо должен был закупить оружие, что в условиях Мексики означало возможность быстрого обогащения за счет взяток от иностранных фирм-поставщиков.
В марте 1919 года Гонсалес доложил президенту о возможности захватить или даже убить неуловимого Сапату.[74] Кавалерией правительственных сил в Морелосе командовал полковник Гуахардо, которого считали талантливым военачальником. Гонсалес придрался к Гуахардо за невыполнение боевого приказа и стал угрожать ему военным судом. Испуганный полковник заверил, что готов искупить провинность. Гонсалес предложил ему (не сильно, впрочем, веря в успех) разыграть мятеж и якобы перейти на сторону Сапаты. Гуахардо должен был пригласить главу Освободительной армии Юга для личной встречи и расправиться с ним. В то время такого рода предложение считалось несовместимым с офицерской честью, но выбора у Гуахардо не было – под трибунал (с заранее известным приговором) он идти не хотел.
Узнав о размолвке Гуахардо с начальством, Сапата немедленно направил к полковнику своего человека с предложением перейти к повстанцам.
Его несколько насторожило мгновенное согласие Гуахардо – в военной обстановке того времени у федеральных войск особого стимула переходить на сторону крайне ослабленных партизан не было, – однако уж больно заманчивым показалось привлечь на свою сторону 500 вооруженных до зубов кавалеристов. С их помощью Сапата планировал атаковать крупные города штата и на волне первоначального успеха в очередной раз выбить федералов из Морелоса.
Убитый по приказу Гонсалеса и Каррансы Эмилиано Сапата
Гуахардо лишь просил подождать, пока из столицы не прибудет конвой с большой партией боеприпасов. Тем временем до Сапаты дошли слухи о готовящейся ловушке. В качестве проверки он предложил Гуахардо расстрелять нескольких сапатистов, перешедших на сторону правительства. Гуахардо выполнил просьбу.
9 апреля 1919 года Гуахардо объявил о мятеже против правительства и встретился с Сапатой, подарив ему статного коня. Совместное выступление объединенных сил было назначено на завтра. 10 апреля Сапата навестил Гуахардо в его резиденции, причем конвой он оставил за стенами асиенды. Гуахардо выстроил своих солдат и велел трубачу приветствовать генерала Сапату как нового главнокомандующего. Как только смолкли звуки горна, Сапату буквально изрешетили прицельными залпами. По словам свидетеля подлого убийства, молодого адъютанта крестьянского вождя, «наш незабвенный генерал Сапата пал, чтоб уже никогда не подняться снова».
Когда Гуахардо сообщил Гонсалесу по телефону, что везет труп неуловимого Сапаты, тот перепугался и велел усилить охранение своей ставки: он опасался, что на самом деле Сапата везет ему труп Гуахардо, а телефонный звонок – не более чем провокация.
Но когда Гуахардо наконец прибыл, Гонсалес не мог сдержать радости и предложил Каррансе произвести полковника в бригадные генералы. Однако большинство генералов, а тем более солдат правительственной армии встретили известие о предательской засаде со смешанным чувством горечи и брезгливости по отношению к Гуахардо и Гонсалесу Все-таки Сапату считали истинным революционером, естественным союзником Обрегона и всех тех, кто хотел реального продолжения революции. Ликвидировав Сапату таким подлым способом, Гонсалес серьезно ослабил свои и без того не слишком высокие шансы стать следующим президентом Мексики.
