Выбор оружия. Последнее слово техники - [3]

– Что делаю, что делаю – всего помаленьку, сам знаешь.

Молодой человек улыбнулся и подошел к столу. Пошарив под ним одной рукой, он вытащил крупного краснолицего мужчину в слишком большом для него фельдмаршальском мундире, с ежиком седых волос на голове и искусственным глазом. Молодой человек помог ему подняться. Тот неуверенно выпрямился, потом осторожно стряхнул с мундира осколки стекла и поблагодарил молодого человека медленным кивком.

– А который теперь час? – спросил он.

– Что? Слова жуешь – ничего не понять.

– Время. Который теперь час?

– Сейчас день.

– Ага. – Крупный мужчина понимающе кивнул. – Я так и думал.

Куллис проводил взглядом молодого человека, который вернулся к окну и отобранному оружию. Потом он тяжело зашагал к столику, на котором стоял большой кувшин с изображением старого парусника. Слегка покачиваясь, Куллис поднял кувшин, опрокинул его над головой, моргнул, отер лицо руками и поднял воротник мундира.

– Ну вот, – сказал он, – так-то лучше.

– Ты пьян, – бросил ему молодой человек, продолжая заниматься оружием.

Куллис взвесил его слова.

– Тебе почти удалось сделать так, чтобы это прозвучало критически, – с достоинством ответил он, постучал по искусственному глазу и поморгал им.

Затем он с нарочитой неторопливостью повернулся к дальней стене и уставился на фреску, изображавшую морское сражение. Внимание его в особенности привлек большой корабль – Куллис, казалось, даже слегка сжал челюсти.

Голова его откинулась назад. Негромкий кашель, взвизг, короткий разрыв – и в трех метрах от корабля на стене рассыпалась большая напольная ваза, оставив облачко пыли. Седоволосый печально покачал головой и снова постучал по искусственному глазу.

– Что ж, правильно, – сказал он. – Я пьян.

Молодой человек встал, держа выбранные им винтовки, и повернулся к Куллису:

– Будь у тебя два глаза, в них бы двоилось. На, лови.

Он кинул одну из винтовок Куллису, который вытянул руку, чтобы поймать оружие, – в тот самый момент, когда оно стукнулось о стену позади него и упало на пол.

Куллис мигнул.

– Залезу-ка я лучше обратно под стол, – объявил он.

Молодой человек подошел к нему, подобрал винтовку, снова проверил ее и протянул пожилому, помогая его большим рукам обхватить длинный предмет. Потом он подвел Куллиса к груде оружия и одежды.

Пожилой был выше молодого. Оба его глаза, нормальный и искусственный (на самом деле – микропистолет), смотрели на молодого, который вытащил из груды пару патронташей и накинул их на плечи Куллиса. Тот посмотрел на него. Молодой человек, скорчив гримасу, протянул руку и повернул лицо Куллиса в другую сторону, потом вытащил из нагрудного кармана фельдмаршальского мундира нечто похожее на бронированную глазную повязку (оно действительно оказалось бронированной повязкой). Аккуратно наложив повязку, он затянул ее на коротко стриженных седых волосах.

– Боже мой! – выдохнул Куллис. – Я ослеп!

Молодой человек снял повязку и затянул ее с другой стороны.

– Прошу прощения. Не тот глаз.

– Так-то лучше. – Пожилой подтянулся и глубоко вздохнул. – Ну так где эти выродки?

Голос его по-прежнему звучал невнятно – так, что возникало желание откашляться.

– Не вижу. Наверное, еще не вошли. Вчерашний дождь прибил пыль.

Молодой человек сунул Куллису еще одну винтовку.

– Выродки.

– Да, Куллис.

К винтовкам, лежавшим на согнутой руке пожилого, добавились две коробки с патронами.

– Грязные выродки.

– Верно, Куллис.

– Это… Гмм, знаешь, я не прочь выпить.

Куллис качнулся и посмотрел на оружие в своих руках, явно пытаясь понять, откуда оно взялось.

Молодой человек повернулся, чтобы вытащить еще несколько винтовок из груды, но, услышав у себя за спиной сильный грохот, передумал.

– Черт, – пробормотал Куллис с пола.

Молодой человек подошел к буфету, уставленному бутылками, взял столько полных, сколько сумел найти, и вернулся туда, где под кучей винтовок, коробок, патронташей и обломков банкетного стула мирно посапывал Куллис. Разбросав кучу, он расстегнул пару пуговиц на фельдмаршальском мундире Куллиса и засунул под него бутылки.

Тот открыл глаз и несколько секунд наблюдал за происходящим.

– Который час, ты сказал?

Молодой наполовину застегнул на нем мундир.

– Думаю, уже пора.

– Гмм, что ж, справедливо. Тебе лучше знать, Закалве.

И Куллис снова закрыл глаз.

Молодой человек, которого Куллис назвал Закалве, быстро подошел к концу большого стола, покрытому сравнительно чистым одеялом. Там лежала большая, солидная винтовка. Он взял ее, вернулся к большому, несолидному человеку, храпевшему на полу, ухватил его за воротник и потащил за собой к дверям в конце зала. По пути он остановился, подобрал сумку в масляных пятнах – ту самую, в которую недавно свалил отобранное оружие, – и повесил на плечо.

На полпути до двери Куллис проснулся и уставился на него снизу вверх нормальным глазом. Взгляд его был мутен.

– Эй!

– Чего тебе, Куллис? – проворчал тот и протащил его еще метра два.

Куллис оглядел тихий белый зал, ползущий мимо него.

– Все еще думаешь, что они будут обстреливать это место?

– Ммм-гмм.

Седоволосый тряхнул головой.

– Не, – сказал он и, глубоко вздохнув, прибавил: – Не будут.