Выбор оружия - [50]

Не доезжая пристани, машины свернули влево, на узкую улицу, которая вела к невысокому обрыву над рекой, где стояло бунгало Шэфера. Вокруг дома выкорчевали каждый кустик, чтобы негде было укрыться снайперу, а под крышей на водосточных трубах укрепили яркие лампы, бросавшие на лужайку такой ослепительный свет, точно хозяева устроили праздничную иллюминацию по случаю пикника, которые когда-то были здесь в такой моде. Капрал, начальник рекрутов, охранявших дом по ночам, лихо откозырял, когда машины остановились у порога. Они прошли через переднюю, мимо оружия, стоявшего в козлах, там, где раньше находилась вешалка, и Томас спросил себя, задумываются ли когда-нибудь Шэфер и его жена над тем, что занимают здесь высокое положение, имеют огромный дом и кучу прислуги. Наверное, нет. Люди всегда принимают как должное то хорошее, что послала им судьба. Занимая пост высшего чиновника в районе, он и сам имел право на отдельное бунгало, но объяснял свой выбор квартиры скромными привычками, хотя, по правде сказать, ему Просто не хотелось обременять себя большим хозяйством. Металлические жалюзи не пропускали в просторную Гостиную ни малейшего ветерка. Элизабет Шэфер сидела под одним вентилятором, Марго Джонс — под другим. В пору летних дождей жизнь всегда превращалась в унизительную беготню от одного прохладного воздушного конуса к другому. в — Виктору не удалось вырваться, — объявил Шэфер. Томас преувеличенно низким поклоном подкрепил Это косвенное извинение за свой приход.

— Бедняга, — Элизабет Шэфер жалела отсутствующего Лоринга. — Он совсем себя загонит.

Она уже начала расплываться, и Томас с некоторым злорадством отметил, что при таких темпах она скоро не уместится под одним вентилятором — мясо начнет выпирать буграми и таять от жары, точно сало на сковородке. Она не выглядела бы такой страшной, если б упорнее боролась за сохранение себя в каких-то рамках или вовсе перестала обращать внимание на свою полноту. А эта беспощадная расправа с собственным телом, когда под вечер она запихивала его в слишком тесный корсет, производила впечатление попытки с негодными средствами.

Она повернулась к Томасу с улыбкой, в которой ничтожная доля уважения к его чину сочеталась с полным презрением к нему как к человеку.

— А вы чем заняты, Арнолд?

— Во всяком случае, не загоняю себя, если вы это имеете в виду. — Она принадлежала к числу тех немногих, кто присвоил себе право называть его по имени. Так как оба они с первого же взгляда невзлюбили друг друга, он считал вполне удобным отбросить светские условности. — В основном стараюсь не изжариться.

— Вам это удается, — сказала Марго. — Не знаю уж каким образом. Я так и вижу, как вы выходите из-под душа.

— Еще бы! — засмеялся Шэфер.

— Кошмарный человек, — пожаловалась она. — Переиначивает каждое моё слово.

Марго служила секретарем в отделе продовольственного снабжения. Она приехала несколько месяцев назад и сняла комнату у Шэферов на всем готовом. Впрочем, Элизабет пригласила ее потому, что она привлекала молодых мужчин, и хозяйка дома могла хоть вчуже наслаждаться атмосферой ухаживания. Девушка очень быстро усвоила двойственную тактику в обращении с поклонниками: она снисходительно терпела, когда высшие чины хлопали ее по заду и говорили скабрезности, но была очень строга с молодыми офицерами и младшими чиновниками, среди которых надеялась поймать мужа. Она была довольно хорошенькая, пожалуй, только ноги чересчур велики, зато груди — могучие; она делала вид, будто понятия не имеет, какие возбужденные реплики они вызывают, что никак не согласовалось с ее откровенной манерой одеваться. Томас ценил эти груди, как любую роскошь, которая была ему недоступна. Иногда его даже огорчало — правда, не очень, — до чего же сузились все его желания. Может, в этом виновата влажная удушливая жара, которая любое прикосновение делала липким и плотским. Его подавляло постоянное ощущение множества тел вокруг — чужих и его собственного, это скорее мешало, чем поощряло какие-то отношения. А может, тут было и совсем другое — решительное нежелание стряхнуться и энергично действовать там, где дело касалось женщин? Не то чтобы он был против любовных похождений — нет, но предпочитал сидеть сложа руки и ждать, когда им займутся. Тут сказывалась и лень, но больше всего тщеславие — желание пожинать плоды, не унижая себя усилием потрясти дерево. Обидно, конечно, что в результате такой тактики он, кажется, превращается в любителя легкого флирта. Флиртом ведь можно заниматься от случая к случаю, сидя под вентилятором.

— Надеюсь, Абдул не подаст нам сегодня карри, — сказал Шэфер, — Томас согласился прийти, только узнав, что карри не будет.

— Неужто ты думаешь, что в такой день я хоть на шаг подошла к кухне! Как это похоже на мужчин, — пожаловалась она Марго. — Пьянствуют себе в своем клубе, им и в голову не приходит, что нам с вами тоже до смерти хочется чего-нибудь особенного…

— Кошмар! — Марго внезапно резко повернулась к Томасу, и ее груди задрожали от шуточного негодования. — Это просто низость, что женщинам не разрешают бывать в клубе.