Выбор нового курса - [66]
Не потому ли нынешние демократические парламентарии особенно не ругают сталинскую Конституцию? Что только ни пишется и ни говорится о сталинизме, но при этом самым тщательным образом обходится действительно самое крупное и имевшее самые тяжелые последствия для страны отступление Сталина от ленинизма. Уж кто-кто, а Сталин, прекрасно знавший почти все ленинские произведения и программу правящей в стране партии, не мог не отдавать себе отчет в том, какое значение придавал В. И. Ленин вопросу о характере выборов в Советы. Еще в черновом наброске проекта Программы РКП (б) он писал: «Тесная связь (и непосредственная) с профессиями и с производительными — экономическими единицами (выборы по заводам, по местным крестьянским и кустарным округам). Эта тесная связь дает возможность осуществлять глубокие социалистические преобразования {86}. В Тезисах к докладу о буржуазной демократии и диктатуре пролетариата на I конгрессе Коммунистического Интернационала В. И. Ленин подчеркивал: «Советская власть... построена так, чтобы сблизить массы трудящихся с аппаратом управления. Той же цели служит соединение законодательной и исполнительной власти при советской организации государства и замена территориальных избирательных округов производственными единицами, каковы: завод, фабрика» {87}.
В проекте Программы РКП (б) В. И. Ленин сперва дает следующую формулировку: «Первичной избирательной единицей и основной ячейкой государственного строительства является, при Советской власти, не территориальный округ, а экономическая, производственная единица (завод, фабрика)» {88}, а затем ту, которая прямо указывает на Советскую Конституцию: «Советская Конституция сближает государственный аппарат с массами также тем, что избирательной единицей и основной ячейкой государства становится не территориальный округ, а производственная единица (завод, фабрика)».
Так что в этом вопросе ревизия Сталиным и его окружением ленинского понимания Советской власти налицо, но вот тут-то наши отважные «демократы» хранят гробовое молчание.
В середине 30-х годов, когда свершился переход к избранию депутатов по территориальным округам, органы власти были отрезаны от своих корней — трудовых коллективов, перестали быть подконтрольными трудящимся, и дерево власти трудящихся стало усыхать. Прекратилось самодеятельное, инициативное формирование и переформирование законодательных органов, практически невозможным стал отзыв депутатов. Что бы теперь ни делали органы власти, поправить их снизу стало делом неосуществимым. Влияние на дела в государстве можно было оказать только через партию, ячейки которой имелись в трудовых коллективах. Но бесконтрольность правящей партии привела к тому, что ее верхи стали использовать государственную власть для борьбы с неугодными коммунистами. А карьеристы пролезли в партию и стали продвигаться наверх. Нарушения и злоупотребления, от которых ни одна государственная власть не застрахована, стали нарастать.
К середине 70-х годов процесс зашел так далеко, что само слово «трудящийся» стало смущать верхушку КПСС. По Конституции СССР 1977 г. органы власти перестали называться Советами депутатов трудящихся, хотя, как отмечалось, по характеру своего избрания они перестали быть таковыми еще в середине 30-х годов. Законодательные органы были объявлены Советами народных депутатов. А кого надо прибавить к трудящимся, чтобы получился народ? Нетрудящихся, в том числе тунеядцев. И вот эти нетрудящиеся, нетрудовые элементы и стали поворачивать в свою сторону государственную власть, объявившую себя вслед за партией общенародной и тем самым замаскировав подлинных держателей власти. Это оказалось на руку новой буржуазии, спекулянтам и другим темным элементам.
«Развивая» брежневскую Конституцию, закрепившую идею общенародного государства, наши псевдодемократы добились выборов от общественных организаций на гребне новой «демократической» волны. А уж ничего более недемократичного, чем выборы от общественных организаций, казалось бы, и придумать нельзя. Треть членов высшего органа власти — Съезда народных депутатов СССР — воспользовалась этой привилегией на власть. Многие из них хорошо понимают, кому обязаны своим пребыванием в высшем органе власти, и чувствуют себя в долгу перед теми, кто провел этот пункт о выборах от общественных организаций. Ожидать от них борьбы с привилегиями было бы просто смешно. И уж никак они не чувствуют себя обязанными по отношению к трудовым коллективам. Одни верой и правдой служат филателистам, другие — друзьям кино, третьи — КПСС, как будто представители народа должны служить партии, а не партия народу. Надо ли удивляться тому, что теперь через Коммунистическую партию влияют на власть не трудовые коллективы, а высшие органы власти, оторвавшиеся от трудящихся, делая эту партию заложницей противоречащих интересам трудящихся политических решений.
