Выбор наследника - [138]

— Кто это сделал? — проскрежетал Карадор.

— Лорд Лоредар…

— Я хочу его видеть.

— Можно пройти здесь…

Вскочив, наемник бросился к завалам из рухнувших перекрытий. Ни у одного эльфа не хватило бы сил, чтобы в одиночку сдвинуть эти глыбы с места, но для нежити-драура разобрать завал оказалось плевым делом. Не прошло и пяти минут, как балки и обломки лестницы были отодвинуты, и глазам всех предстала самая обычная дверь.

— Она в-ведет через кладовые на п-первый этаж основного замка, — объяснил Фрозинтар, последним движением снимая дверь с петель и прислоняя к стене. — Я п-покажу, где его спальня…

— Нет, — послышался тот же чужой голос. Карадор с явным усилием встал на ноги, держа лорда Калливара на руках. — Сначала дядя.

Уже добравшись до норы, в которую нырнула добыча, тварь разочарованно зашипела сквозь стиснутые челюсти. Дичь успела улизнуть!.. Впрочем, проход был достаточно широк, а она слишком голодна, чтобы отправляться на поиски другой жертвы.

Добравшись до спальни жены, Лаотор робко постучался в дверь:

— Дорогая, к тебе можно?

В комнате царили тишина и темнота. Только тонкий полумесяц косился в высокое витражное окно, и его лучи дробились на ниточки, переливаясь всеми оттенками голубого и золотистого. На подушках смутно белело лицо молодой женщины. Она лежала, вытянувшись, слегка приподняв подбородок, прямая и неподвижная.

— Дорогая… Каллирель? — Лаотор сделал несколько шагов. — Я пришел, чтобы пожелать тебе спокойной ночи и…

Остановившись, он сверху вниз посмотрел на жену. Эльф любил эту женщину несмотря ни на что. Грусть мешалась в его душе со щемящей нежностью и тоской. Она принадлежала ему, но была так же недоступна, как если бы обитала на другой стороне земли. Вернее, ему принадлежало только ее тело, а душа блуждала в каких-то нездешних потемках.

— Дорогая, я тут кое-что тебе принес, — вспомнив о кубке в руках, снова заговорил Лаотор. Он чувствовал, что жена не спит — она часто лежала вот так с закрытыми глазами, находясь между сном и явью. — Это сварил тебе мой отец. Он считает, что напиток поможет. Ты должна его выпить!

Каллирель никак не отреагировала на слова мужа — ей было все равно. Но дело надо было сделать. Сделай то, что должен! Лаотор наклонился, одной рукой приподнял голову жены за затылок, а другой поднес к ее неподвижным губам кубок.

Но когда он наклонился, желудок внезапно скрутило такой болью, что юноша попятился, выронил кубок и схватился за живот. Ему показалось, что во внутренности вонзилась раскаленная игла. Нет, не игла! Целый вертел, на котором его поджаривали, как фазана!

Шатаясь и почти ничего не видя от скрутившей его острой боли, Лаотор отшатнулся от постели жены. К горлу подкатила тошнота, юноша едва успел упасть на колени, слепо нашарить ночной горшок.

В спальне было довольно темно, но он заметил, что содержимое его желудка имеет какой-то странный ярко-фиолетовый цвет. Что он такое мог съесть или выпить?

Впрочем, ответ тут же пришел сам собой, и от одной мысли об этом холодный пот выступил у Лаотора на висках, а желудок скрутил новый спазм рвоты. Выпить! Именно что выпить! Буквально несколько минут назад он выпил настойку, которую принес ему отец. Настойку, в которой содержалось что-то еще, кроме обычного зелья от бессонницы.

У Лаотора имелся редкий дар. Он не просто был слаб в магии — у него выработалось что-то вроде иммунитета к колдовству. Любого человека или эльфа можно заколдовать, но только не тех, у кого есть врожденное неприятие чужих чар. К сожалению, его приемный отец сам слишком мало разбирался в тайных науках, чтобы распознать в наследнике эту уникальную особенность, а дочь, Видящая, слишком редко навещала юношу, чтобы успеть все выяснить. Его родные просто смирились с тем, что наследник громкого имени и титула — обычный бездарь, как и большая часть мужчин-эльфов.

Сам же Лаотор давно подозревал за собой нечто подобное — отец пытался учить его магии, но, еще будучи подростком, он заметил, что как-то странно реагирует на колдовство. Чтобы отец еще больше не разочаровался в сыне (еще бы, эльф с аллергией на магию!), Лаотор начал успешно притворяться тупицей.

Но сегодня эта особенность спасла ему жизнь.

Даже две жизни.

Когда приступы тошноты прекратились и организм избавился от отравы, Лаотор выпрямился. От ночного горшка разило такой вонью, что теперь уже любой распознал бы в его содержимом яд. Вытерев ладонью рот, юноша посмотрел на распростертую на постели женщину. К его удивлению, Каллирель открыла глаза и повернула голову, глядя на него. Ну еще бы! Не каждый день увидишь, как здорового крепкого мужчину выворачивает наизнанку от обычной настойки.

А Лаотор почувствовал страх. Лишь он мог ощутить враждебные чары и яд, замешанный в напитке. Если бы не эта его особенность, Каллирели досталась бы ее порция, и молодая женщина скончалась бы. Может быть, и не сразу, но это предрешило бы конец. И страшно подумать — кубок с отравой ему дал родной отец! Он что, решил разом избавиться от сына и невестки? Но зачем?

Думать об этом было некогда. Бежать к отцу с криком: «Я все знаю!» — означало бы раскрыть себя. Советник догадается, что Лаотор не так-то прост. Если он хотел убить сына, он сделает это в любом случае, но уже без магии, которую юноша почувствует заранее. И Каллирель, оставшись без защиты, протянет недолго.