Через восемь недель, красочной осенью Озарка, все еще хромающий Валентайн угодил в засаду. Конечно, это было трудно назвать засадой в полном смысле слова, потому что он видел поджидающих их настороженных людей, молодых Волков, очень гордых своей работой оттого, что взяли на мушку пленников. Валентайн, Ан-Ха и Дювалье подняли руки.
— И куда это, к дьяволу, ты, грог, направляешься? — спросил командир ближайшей боевой группы, косясь на них из-под форменной фуражки, надвинутой на кустистые брови.
Валентайн, когда он был Волком, вел бы себя в этой ситуации абсолютно иначе. Он сообщил бы обо всем дальним постам, а сам держался бы в засаде до тех пор, пока дело не приняло угрожающий оборот.
— Мое кодовое имя — Смоки, — объявила Дювалье, выступая вперед. — Это мой партнер по прозвищу Призрак. Номер удостоверения: пятьсот три. Отведите нас к ближайшему посту — у нас донесение чрезвычайной важности для командования Южного округа.
Командир патруля сдвинул назад свою фуражку:
— И что с того? Коты вы или нет, я обязан взять вас под стражу. Разрядите и повесьте на плечо ваше оружие, и поживее. И кто это с вами — пленник? Никогда прежде не видел такого грога. Где вы только взяли такого длинного?
— Это не пленник, — поправил его Валентайн, опираясь на свой посох. — Он мой брат.
— Черт-те что! — процедил сквозь зубы один из Волков. — И о чем только думал его папаша? Я слышал, среди них есть отчаянные. Но не до такой же степени.
Волки отвели от троих задержанных ружья и встали так, чтобы было удобнее конвоировать и указывать путь. Охотники развернулись и зашагали домой.
