Выбор, или Герой не нашего времени - [8]

Ирина остановилась в доме своей свекрови. Анна Ивановна любила свою сноху, невзирая на то, что именно через брак её сына с Ириной ей пришлось однажды смириться с мыслью, что ею любимый Володя должен теперь жить за тысячи километров, приезжая лишь раз или два в году.

Тёплым апрельским вечером сидели в беседке в саду и ужинали. Повидаться с Ириной в этот день пришла сестра Володи Ольга.

– Ну вот, детки мои, картошечка сварилась, – сказала Анна Ивановна. – Давайте, дорогие, накладывайте на тарелки и берите маслице.

– Мама, вы не хлопочите, глаза у нас есть, сами всё увидим… да и за вами хочется поухаживать, – сказала с улыбкой Ирина.

– Нет, нет, дочка, тебе надо немного отдохнуть, хотя бы здесь. Я представляю, как ты там намаялась с мужиками, и работа у тебя такая напряжённая, и дом.

– Ну не очень-то и намаялась, мама. Мне наши мужчины помогают, и Надя уже совсем большая стала, даже блины научилась сама печь.

– Дочка, надо этим летом обязательно Надюшу привезти, чтобы она подзагорела, фруктов поела досыта.

– Мама, я постараюсь её с Володей отправить, как только он пойдёт в отпуск, или Алёша её привезёт.

– Да, чуть не забыла, дочка, три дня назад встретила Гончарову Надежду Витальевну. Я ей сказала, что ты к нам почти на месяц приехала. Она так обрадовалась, всё вспоминает тебя и хочет, чтобы ты к ней обязательно зашла. Мне кажется, что она уже серьёзно подумывает уехать за границу.

– Обязательно зайду, мама. Я знаю, что у неё за кордоном куча племянников и внуков. Они живут в Италии и Франции. С праздниками мы её поздравляем регулярно, иногда перезваниваемся. Она же Володина любимица.

– Это точно, – сказала Ольга, – он очень любит её, когда приезжает, так в этот же день бывает у Гончаровой.

– Дочка, а у вас, случаем, не круглая дата в этом году?

– Нет, мама, в этом году исполняется девять лет.

– Ну, всё равно… мне кажется, что эта эпопея ваша была как будто вчера, а уже столько лет прошло.

– Мама, Володя давно уже это забыл. Так, иногда вспомнит всуе с улыбкой.

– Кто его знает, Ирочка. Нет-нет и всплывёт какая-нибудь старая история, всего не рассчитаешь в этой жизни. Поэтому я, как мне ни тяжело было, но дала согласие на то, чтобы Володя уехал в Москву, а потом в Ленинград. Мне кажется, что Ольга Ивановна и Борис Борисович тоже были не в восторге, когда ты уехала от них.

– Да, это так. Но мы поближе живём друг к другу. Хотя в последнее время у меня очень много работы, и я вижу их не намного чаще, чем вас.

– Ирина, – спросила Ольга, – а тебе много операций предстоит в этот раз?

– Плановых – пятнадцать, в среднем по одной через день. Но может быть всякое. Могут быть и непредвиденные случаи.

– Это разные дети?

– Да, это от разных врачей, так сказала бы я.

– Да вот, Ирочка, – сказала Анна Ивановна, – чуть не забыла. Меня так и тянет к той истории. Ты знаешь, кем теперь работает этот негодяй?

– Какой, мама?

– Который убил тогда тестя и на Вовку нашего свалил, ну этот…

– Вадим, мама, если мне не изменяет память, – сказала Ольга.

– Он самый, сатана. Он теперь в крайисполкоме заведует транспортом. Вот тебе и убийца.

– Ну чему тут удивляться, мама? Немало прошло времени с тех пор, и всё забылось. Сейчас стало модным, что люди из преступников попадают во власть. Папа говорит, что вся эта новая кадровая политика, затеянная нашим новым руководством страны, приведёт нас к плачевному финалу. Но это уже политика, и я бы взяла тайм-аут, потому что я врач. У меня другие проблемы в этом мире.

Ирина при этом улыбнулась, и собеседницы поняли, что обсуждение «кухонных» разговоров подошло к концу.

Нет. Она не опасалась вести эти разговоры, тем более в своей семье, учитывая даже то, что её родной отец продолжал работать в самых верхних эшелонах партийной элиты. Ирина из последней беседы с отцом поняла, что в ближайшее время грядут большие перемены, и что, возможно, Борис Борисович уйдёт скоро на пенсию.

Ямпольский видел, что вокруг Генерального секретаря ЦК КПСС Михаила Горбачёва сформировалась новая команда людей, которая, однако, исповедует всё тот же старый принцип: говорить не то, что думаешь, а то, что хотят от тебя услышать.

Ирина, воспитанная в семье партийного и государственного деятеля, в разговорах с посторонними людьми, конечно же, проявляла некоторую осторожность в освещении фактов, связанных с государственным устройством и положением дел в стране. Она понимала суть происходящих событий в стране. Её уже не удивлял тот факт, что в городе Ленина, «колыбели трёх революций» – словосочетание, которое ещё недавно столь помпезно преподносилось коммунистической пропагандой, уже не было в достатке на прилавках магазинов элементарных продуктов и необходимых в быту вещей. Даже стиральный порошок и мыло выдавались на душу населения по талонам. В категорию дефицита попали и мясо, и сахар, и масло, и многие другие продукты, и это всё – на исходе двадцатого столетия, когда, по словам того же Никиты Хрущёва, граждане Страны Советов должны были жить уже при коммунизме.

Она была в курсе и того, что иссякал ресурс государственных дотаций предприятиям, большинство из них уже двигались к финансовой катастрофе. Она замечала эти тревожные признаки не только в своём медицинском учреждении, но также слышала от своих коллег врачей, работающих в других больницах и поликлиниках. Всё превращалось в дефицит: и лекарства, и бельё, и оборудование, необходимое в медицинских стационарах. Всё меньше и меньше выделялось государством средств и на здравоохранение.